Она специально дерзила, выходя за рамки их обычных отношений. И с удовольствием отметила, как гневно вспыхнули его глаза, и как он смирил гнев, видимо, напомнив себе, что он не в том положении, чтобы ее воспитывать.
— Какие впечатления, Кира?
— Антон поведал мне увлекательную историю. Прямо детектив и мелодрама в одном флаконе! Я…
— Кира-а-а…
— Что?
— Ты имеешь право, и я заслужил. И все же, не ерничай, пожалуйста. Тебе не идет.
— Хорошо, ты прав. Извини.
— Прости меня…
— Хорошо.
— Что?..
Кира даже улыбнулась. Илья определенно не ожидал такого ответа.
— Ты попросил прощения, я тебя простила. Что-то непонятно?
— Нет, но… Но? Кира, есть «но»?
Она думала, что тяжелее всего будет простить, а это оказалось легко. Илья не оставил ей выбора. Если бы он пытался себя оправдать, если бы пытался надавить или вызвать жалость, если бы уволил Антона… Но он повел себя безупречно. Как она могла отказать ему в прощении?
— Есть. Я хочу знать, чего ты хочешь теперь.
— Хочу, чтобы ты осталась со мной.
Этого она и боялась, потому что чувствовала — как прежде уже не будет. Она стала немножко другой после того, как стукнулась головой? Или Илья стал другим, потому что чуть не потерял… Кого? Партнершу по сексуальным играм? Саба, за которого несет ответственность? Младшего ассистента? Девочку, которая его забавляет?
— Илья, зачем? — Кира поняла, что ее решение будет зависеть от ответа. — Назови мне причину, зачем мне оставаться с тобой.
— Потому что я тебя люблю, и моя жизнь без тебя не имеет смысла.
— А моя жизнь? — тихо спросила она. — Она должна быть подчинена твоей?
— Мне казалось, наши чувства взаимны. — Илья отпустил ее руку. — Если это не так… Твоя жизнь принадлежит только тебе, Кира.
— То есть, если я сейчас скажу тебе, что никогда тебя не любила, ты просто исчезнешь из моей жизни?
— Нет. Я не буду просить тебя остаться со мной, но я буду завоевывать тебя заново.
— Завоевывать?
— Да. Добиваться твоего доверия. Ухаживать, как будто мы только что познакомились.
— Черт… Вот это засада! — она не выдержала и рассмеялась. — Чтобы ты за мной поухаживал, мне нужно притвориться, что я тебя не люблю. И где справедливость?
— Мне сейчас послышалось? Ты сказала…
— …что я тебя люблю. М-м-м… И я не против начать все с начала.
Эпилог
После прохладной аудитории воздух на улице показался пеклом. В этом июне Москва была похожа на южный город — плавящийся от жары асфальт, духота и марево. Кира досадливо поморщилась и пошла к метро, на ходу набирая номер.
— Как успехи? — Илья ответил на звонок после первого же гудка.
— Сдала, на «отлично». Даже не верится, что последний экзамен.
— Ты у меня умница. Ничего, теперь отдохнешь. Ты сейчас куда?
— Домой. Хочу поспать перед ужином. Все в силе?
— Конечно. Поспи, солнышко.
— А ты где?
— В студии. Я приеду за тобой. Целую, мне пора.
В метро было чуть прохладнее, чем на улице. Хорошо, хоть не час пик, в вагоне свободно, и никто не «лежит» сверху, обдавая насыщенным амбре от немытых подмышек. Кира старомодно обмахивалась веером и жалела, что забыла купить воду на станции. А еще боялась уснуть — глаза слипались.
После больницы она пропустила целый месяц занятий, и с самого начала весны только и делала, что догоняла. Конечно, ей продлили семестр, дали возможность сдать «хвосты», но изучать пропущенный материал пришлось практически самостоятельно. Да и на работу в студию она вернулась, вопреки мнению Ильи, что «работать тебе ни к чему». Собственно, он был прав — необходимость в работе отпала. Мама помогала деньгами, и за квартиру платить не нужно, Кира все же переехала к Илье. Он и еду не позволял ей покупать, ворчал, мол, такую пигалицу он как-нибудь и сам прокормит, не обеднеет. Но Кира привыкла к студии — к атмосфере с «сумасшедшинкой», к людям, которые там работали, к своим необременительным обязанностям.
— Мне это нужно, понимаешь? — спорила она с Ильей. — Ты хочешь, чтобы я сидела дома и вечно тебя ждала? Да, в тишине заниматься мне будет комфортнее, но я хочу не внешнего комфорта, а внутреннего.
Она не добавляла, что хочет находиться ближе к Илье, и что одна мысль о новой помощнице вызывает приступ ревности. Однако он, кажется, понял и это, потому что уступил, и даже исправно платил зарплату и не давал спуску, требуя аккуратного и тщательного выполнения своих поручений.
В квартиру Кира не попала, и до этажа не доехала. Вместе с ней в лифт заскочили двое мужчин. Разморенная жарой и разбалованная тем, что в доме у Ильи проходимцев не было, Кира не придала этому значения и, как оказалось, зря.
Все произошло быстро. Она растерялась и не смогла дать отпор, когда один из мужчин схватил ее за руки, а другой заклеил рот и завязал глаза. То есть она, конечно, пихалась и пиналась, пыталась вырваться, но тщетно. Лифт тряхнуло, и он пошел вниз. Кира в ужасе подумала, что хоть на улице и светло, и полно людей во дворе, но никто не заметит этого похищения, потому что лифт спускается на минус-первый этаж, в подземный гараж, где днем обычно пусто.
Так оно и вышло. В гараже Киру впихнули в машину. К счастью, не в багажник, на заднее сидение, и заставили лежать, связав и руки, и ноги.
Было страшно, аж до тошноты. Она терялась в догадках, кому снова умудрилась перейти дорогу. Со времен Ланы никаких конфликтов, никаких подстав не было. Да и Лана не могла мстить, разве что с того света. Вскоре после разоблачения она заключила контракт с немецким домом моды, уехала в Германию, и там погибла. Вроде бы ее нашли в номере гостиницы с передозировкой наркотиков, Кира не интересовалась подробностями.
Кира ни с кем не ссорилась, и Илья, кажется, тоже. Конечно, ее могли похитить из-за него…
Она замычала и замотала головой.
— Что? — недовольно спросил мужчина, сидящий рядом.
— Может, пить хочет, жара… — отозвался другой, с переднего сидения.
— Хочешь? — спросили у нее.
Кира отчаянно закивала, в надежде, что снимут противную клейкую ленту.
— Не дергайся. — В ленте просто сделали дырочку, и в нее сунули трубочку, прямо в рот. — Пей.
Хоть напилась, и то хорошо. Кира поняла, что из машины все равно не удастся сбежать, и решила поберечь силы. Как назло, похитители между собой не переговаривались, и она ничего не смогла узнать.
Ехали недолго, около получаса. Значит, остались в городе, но городского шума не было слышно, когда ее вывели из машины. Ноги развязали, руки — нет. Кира не сдвинулась с места, хотя ее и толкали в нужном направлении.
