Как?! И все? А как же посидеть в объятиях?!
— А… ты? — спросила она, смущаясь.
— Что я? — не понял Лео.
Или сделал вид, что не понял, судя по тому, как прищурился и улыбнулся.
— Что будешь делать? — уточнила Дина.
— Работать.
— Уедешь?
— Нет, пойду в кабинет.
— А-а-а… Да, хорошо. Я поняла.
Она огорченно побрела к лестнице, вновь застеснявшись своей наготы.
= 11 =
Лео спас Дину от насильников, тащил на себе, выбирал ей одежду, обнимал и даже порол. Но он впервые увидел ее нагую и окончательно удостоверился, что ее бывший муж — законченный кретин.
Если бы Лео был поэтом, он сочинил бы оду, посвященную Дининым грудям: высоким, полным, крепким, с темно-коричневыми ареолами и круглыми сосками. А какая чувствительность! Дина отозвалась на его ласки после первых прикосновений.
Муж — кретин, а девочка — огонь. Лео чуть ли ни мурчал от удовольствия, представляя, какой она станет после обучения. Сладкая — то самое слово. Желанная. Чувственная. Он не любил проводить сессии с неофитками, предпочитал опытных саб: меньше возни, больше отдача. Марина стала исключением, но она словно родилась в Теме. В состоянии сабы она плавилась под его взглядом, как кусок масла на сковороде.
С Диной иначе. Дина сопротивлялась до последнего. Она решила, что будет послушной, но до истинной покорности ей было далеко. Расслабить, выбить почву из-под ног, заставить потерять голову — и только потом взять под свой контроль, подвести к тому, ради чего все и затевалось.
Это стоило ему второго приступа боли. Но, черт возьми, оно того стоило! Правда, если так и дальше пойдет, проблемы с эрекцией ему обеспечены. И кого он наказал, заставив мыть посуду с пробкой в попке? Обнаженная Дина сводила его с ума. Он даже не смог дать ей то, что собирался. Пусть сначала хотя бы оденется, ведь невозможно держать на коленях такую желанную девочку и оставаться равнодушным.
Дина ушла грустная. Наверное, решила, что не заслужила объятий. Лео свистнул Матильде и отправил ее следом за девушкой. Ему нужно хоть немного прийти в себя.
Когда минут через двадцать он заглянул в комнату к Дине, то застал чудную картину. Матильда растянулась во всю длину на кровати, Дина лежала рядом, поглаживая ей брюшко, и тихо пела песню. Лео не прислушивался к словам, зато пара тяжких вздохов вполне передали общее содержание, если не песни, то Дининого настроения.
— Тильда! — рыкнул Лео на собаку.
Ее мгновенно сдуло на пол. Он многое позволял Матильде, но валяться на кровати ей строжайше запрещено.
— Дина, на кровать собаке нельзя, — пояснил он.
— Хорошо…
Дина надела спортивный костюм — длинные брюки и куртку, которую она застегнула под горло. «Словно спряталась в раковине», — подумал Лео.
— Пойдем со мной, я кое-что тебе задолжал, — сказал он.
— Что? — спросила она, не тронувшись с места. — Ты не можешь, это я тебе…
— Да, ты права, — перебил он ее. — Ты — мне. Ты должна мне немного уюта, покоя и теплоты. Готова отдать долг?
Забавно наблюдать, как растерянность на лице Дины сменяется пониманием, а потом чуть ли ни предвкушением.
— Расскажи мне что-нибудь, — попросил Лео, когда она устроилась у него на коленях и прильнула щекой к груди.
— Зачем?
— Затем, чтобы я не думал только о том, как стащить с тебя эти штанишки и снова заставить стонать от желания, — мрачно сообщил Лео. — Это правда, сладкая, так что давай, теперь твоя очередь. Скажи мне что-нибудь откровенное и правдивое. А потом расскажи о себе.
Дина фыркнула и задумалась.
— Я жду, — напомнил Лео.
— Ну-у-у… хорошо… Я думаю о том, как увидеть тебя голым, всего.
Ее щечки покраснели, но лукавые глаза поблескивали за очками.
— И какие идеи? — поинтересовался Лео.
— Пробраться к тебе в спальню, когда ты будешь в ванной, и подсмотреть в щелочку.
Лео затрясся от смеха:
— Рискни, сладенькая. Твоей попке определенно понравилась плетка.
— Я подумаю, — пообещала Дина.
— Ладно, теперь о себе.
— А что ты хочешь знать? Я жила обычно, как все, основное уже рассказала.
— Что угодно. Ты живешь одна?
— С мамой. Мы не подруги, но у нас нормальные отношения. Мы не мешаем друг другу.
— А ты хоть раз позвонила ей, как уехала из дома?
— Нет. Но она не волнуется.
— Разве?
— Она никогда не опекала меня сверх меры. Я обещала ей позвонить, как устроюсь.
— Ты устроилась. Отчего не позвонила?
— Не знаю. — Дина отвела взгляд. — Вечером позвоню. Зачем тебе это?
— Хочу знать о тебе все. Позвони сейчас.
— Телефон в комнате.
— Воспользуйся тем, что на столе.
Дину злила его просьба, и он не мог понять, почему. Он вмешивается в ее личное пространство, бесспорно. Но отчего она не осадит его, если это неприятно? В конце концов, она не его рабыня.
— Я позвоню, но попозже. В твоем присутствии, если это проверка.
— Ты споришь из вредности или есть причина?
Дина соскочила на пол раньше, чем он успел ее поймать, подошла к столу, набрала номер и включила громкую связь.
— Мам? Привет.
— Привет, дорогая. Что-то случилось?
— Нет, все в порядке. Хотела сказать, что нашла работу, хорошую, по специальности. У меня все хорошо.
— И слава богу.
— Как твои дела?
— Как обычно. Дина, у тебя все? Я сейчас не могу говорить.
— До свидания, мама. Береги себя.
— Все? — спросила Дина, закончив разговор. — Твое любопытство удовлетворено?
Лео молча смотрел на нее, постукивая пальцами по подлокотникам кресла. Зря он настаивал. Дина расстроилась, причина понятна, вина его.
— Мог бы просто сказать, что устал держать на коленях такую корову, — припечатала Дина и выскочила из комнаты.
Лео закатил глаза. И что, снова наказывать? Не многовато ли для одного вечера? Впрочем, наказать можно и игнорированием. Он хотел извиниться за бестактность… Впрочем, одно другому не мешает. Куда она могла пойти? Только к себе.
Дина стояла у окна, за которым уже стемнело.
— Прошу прощения, я не должен был настаивать.
— Разве у тебя нет такого права? — спросила она, не оборачиваясь.
— Нет. Ты не моя рабыня, — сухо ответил Лео.
