Лео протянул ей руку.
Она вложила в его ладонь свою, он крепко сжал пальцы и повел ее куда-то. Дина испытывала и страх, и любопытство. Наказания ей не избежать — Лео уже пообещал его за пьянку. Но почему не в комнате? Что он задумал?
Всего лишь кухня.
— Садись, — велел Лео.
Он придвинул ей стул, потом достал тарелку, положил на нее что-то из маленькой кастрюльки, поставил тарелку перед Диной.
— Овсянка? — удивилась она.
— Тебя рвало всю ночь, — напомнил Лео. — Другая еда пока под запретом. Еще дам чаю с сухариками.
— Ну… я могла бы и сама приготовить…
Ее смущало, что все наоборот — Мастер обслуживает сабу. Или сейчас она не саба? Как же сложно уловить этот момент перехода!
— Готовила Соня. Сейчас она занята, а мне не сложно поухаживать за тобой.
— Спасибо.
Дина взяла ложку, попробовала овсянку. Гадость! Никогда не любила эту скользкую и противную кашу. Но отказаться как-то неприлично. Спас чай — Лео заварил крепкий черный, да позволил положить туда сахар. Им Дина и запивала кашу. После еды она почувствовала себя лучше, но на душе все же было тревожно. Лео так ничего и не сказал — ни о том, что произошло в кабинете, ни об их дальнейших отношениях. Снова наказывает, на этот раз неизвестностью?
Лео подсунул ей еще одно лекарство. Накапал что-то в ложку, заставил выпить. Дина поморщилась — кисло.
— Ты точно заботливый папочка… — пошутила она.
А он вдруг поменялся в лице: сдвинул брови, поджал губы, нахмурился.
— Это нормально, заботиться о своей нижней, — ответил он сердито. — А ты — сущий ребенок, Дина. Надо же придумать! Напиться из-за страха! Неужели сложно было позвонить?
— Да, — призналась она, сразу ощутив себя глупой и никчемной. — Очень сложно. Ты же стал меня игнорировать…
— После того, что ты мне заявила? — усмехнулся он. — Я говорил, никакого принуждения не будет.
— Я ошиблась… — Дина опустила голову.
— Знаю. — Голос Лео потеплел. — Пойдем со мной, сладкая.
На этот раз он привел ее в уютную комнату на третьем этаже: книги на полках, много цветов в горшках, мягкий диван, большое окно в пол, с широким подоконником и подушками на нем.
— Сюда я не вожу гостей, — сказал он. — Это моя личная территория.
И посмотрел на Дину, словно хотел спросить, поняла ли она, что это означает.
— И мне сюда можно? — осторожно уточнила она.
Он кивнул.
— Ты же сделала свой выбор, верно?
— Да, — подтвердила она. — А ты?
— Уже давно, сладкая.
Он увлек Дину на диван, усадил, и сам опустился рядом.
— Но ты же понял, что я не буду ни рабыней, ни круглосуточной сабой? — Она тут же поджала под себя ноги и села боком, чтобы видеть Лео.
— Да. Ты это недавно продемонстрировала.
— И ты принял это?
— Как видишь.
— Ты простишь Аннушку?
— Не знаю, я еще не решил. Но ты уговорила меня подумать. Дина, давай поговорим о нас. У тебя остались еще вопросы?
— Да, и много. Расскажи мне, как понять, когда я — сладкая, а когда — Дина?
— Нет, ты — лиса! — рассмеялся Лео. — Ты запомнила, что я тебе говорил, да? И решила переиначить вопрос?
— Конечно, запомнила. У меня очень хорошая память.
— Это хорошо… Я не люблю, когда мне приходится напоминать или повторять урок. Ты и то, и другое, Дина, всегда, как и я.
— Но я не могу понять! Я же буду ошибаться… А ты — расстраиваться, что я не умею себя вести!
— Ты все прекрасно понимаешь, сладкая. Твоя интуиция тебя еще не подводила. Помнишь, я разрешил тебе выбирать самой, как ко мне обращаться?
— Конечно.
— Мне нравится. Так и продолжай.
— Но ты…
Зазвонил телефон. Дина смущенно извинилась и вытащила его из кармана.
— Да?
— Дина? Это Илья Сергеевич, здравствуй.
— Добрый день.
Она покосилась на Лео и включила громкую связь, чтобы он мог слышать разговор.
— Дина, я хочу видеть тебя в своей студии. Лео сказал, ты согласна, но нужно обговорить детали. Завтра тебе удобно?
Лео кивнул, и Дина ответила:
— Да, Илья Сергеевич. А когда мне подъехать? И куда?
— В два?
Лео снова кивнул.
— Да.
— Адрес Лео знает. Он обещал тебя привезти.
— А, хорошо. Спасибо.
— Мы остановились на том, что мне нравится, как ты переключаешься между тематическими отношениями и обычными. Ты хотела возразить, — напомнил Лео.
— Не возразить. Спросить. Ты будешь меня наказывать, если я ошибусь?
— Сладенькая… — Лео наклонился к ней, заправил прядь волос за ухо, провел большим пальцем по щеке. Дина захотелось мурлыкнуть от этой простой ласки. — Скажи, только честно… Тебя сильно расстроит, если в наказание за такую ошибку я заставлю тебя нагнуться, задеру платьице и отшлепаю по попе?
У Дины от его слов сладко заныло внизу живота. Она облизнула губы и согласилась:
— Не сильно… Но у меня есть табу.
— Отлично. Расскажи мне о них.
— Я не хочу, чтобы ты бил меня по лицу. Не хочу, чтобы обзывал грязными словами.
— Уточни, сладкая. Какие слова тебя не устраивают?
— Ну… шлюха, проститутка, сука… такие… — она смутилась.
— Да, я понял. Что еще?
— Никакого ошейника.
— Тебя пугает вариант, как у Матильды, или ты не хочешь, чтобы я признал тебя своей перед всеми? Ошейники бывают разными, сладкая. Это может быть собачий ошейник или красивое украшение из золота или серебра.
— Первое — табу, второе… пугает, да… Я против публичности.
— Обсудим нюансы? Если ты о публичности на работе или среди людей, не посвященных в тему, то я тоже против.
— Не только. Я не хочу, чтобы ты наказывал меня публично. И никаких публичных сессий.
— М-м-м… Первое — принимается. Насчет сессий поговорим еще раз, позже. Пока ты точно к этому не готова. Обещаю, что мы это обсудим, а до того — никаких публичных сессий. Но ты готова ходить со мной в клуб, где собираются свои?
— Д-да… Честно, я не хочу. Мне это не нужно. Но я готова сопровождать тебя, если это нужно тебе.
— Хорошо, я учту это. Еще что-нибудь?
— Никаких игл и крюков. Удушений, утоплений…
— Я это не практикую.
