— Как Тео? — просипел Альтан севшим голосом, едва смог говорить.
— В порядке, — ответил Эмиль.
Кто еще мог находиться рядом? Конечно, он, лучший друг. Чародей, который спас ему жизнь. И, само собой, он врал.
— Мне приснилось… что я… изнасиловал жену?
Альтан не подбирал слов, называя вещи своими именами. Если воспоминания — не галлюцинации, порожденные ядом, то произошедшее не скрыть от тех, кто находится в доме. Эмиль не ответил, но в его взгляде легко читалось сожаление.
— Тогда какого демона… она в порядке?
— Физически в порядке. — Эмиль взъерошил волосы, запустив в них пятерню. — Первую помощь оказал я, но она была без сознания, так что не помнит этого. Потом с ней работал лекарь, которого я пригласил.
Лучше бы Альтан умер. Страшно представить, что пережила бедная Мышка по его вине.
— Это был не ты, — сказал Эмиль. — Яд начал действовать…
— Это был я, — перебил его Альтан. — Яд снял барьеры и усилил мои собственные желания.
— Какими бы ни были твои желания, ты властен над ними, — возразил Эмиль. — Яд лишил тебя воли. Лучше скажи, как? Я защитил Теону, но удар нанесли тебе.
— Ты спас мне жизнь. — Альтан закашлялся и попытался сесть, но обессилено упал на подушки. — И вернул долг, Эмиль.
— Тебе все не терпится от меня избавиться, — ухмыльнулся он. — Нет, жизнь тебе спасла жена, Аль. Это она позвала на помощь, когда ты отключился. И заметь, она беспокоилась о тебе.
— Это связь. — Говорить об этом нелегко, но он не обманывался на свой счет. — Если бы Тео не была моей истинной, то воткнула бы кинжал мне в сердце. И была бы права.
Эмиль поморщился, но спорить не стал.
— Кто тебя отравил, Аль?
Хороший вопрос. Хотел бы он знать…
— По всему выходит, что… король, — произнес Альтан едва слышно. И добавил чуть громче: — И я запрещаю тебе вмешиваться. Разберусь сам.
— Этого не может быть, — возразил Эмиль. — Даже если предположить, что Карл — неблагодарная скотина, от твоей смерти ему никакой выгоды.
— Замолчи! — цыкнул на него Альтан. — Не хватало еще, чтобы подслушали и донесли. Я разберусь. Убеди прислугу, что я перебрал с алкоголем или съел что-то несвежее на приеме в королевском замке.
— Они не дураки, Аль.
— Хорошо. Пусть будет яд, но из рук леди, которая жаждала меня в мужья. Ревность, месть… Что угодно. Пусть думают, что это я дурак, допустивший оплошность.
А поговорить с Карлом надо. И, желательно, не медля. Если чай из королевских запасов, то, возможно, отравить хотели не Альтана. А яд… Яд оказался единственным, что был под рукой. В то, что отравитель — Карл, Альтан и сам не верил. Король мог избавиться от неугодного человека более простым способом, а яд… женское оружие.
Эмиль запретил Альтану вставать. И пригрозил привязать к кровати, если он ослушается. Хорошо, согласился лично навестить Теону, справиться о ее самочувствии, но вернулся таким смурным, что Альтан не поверил не единому слову. Теона рада, что он жив? Чувствует себя хорошо? Он должен сам в этом убедиться.
Пришлось пойти на хитрость. Альтан притворился спящим, а когда Эмиль вышел из комнаты, тихо пробрался в спальню к Теоне. Крадучись, как вор, в собственном доме.
Мышка… спала. Маленькая, бледная… И заметно, что веки припухли от слез. Альтан опустился на колени возле ее кровати… и начал молиться. Он никогда и ничего не просил, разве что удачи у покровителя, когда еще был простым воином. Чародеи выше веры, в их руках власть и право творить собственные чудеса. Но теперь он молил — за Теону. Он просил для нее здоровья и счастья с тем, кто будет ее достоин. И избавления от истинной связи, которая заставляет ее любить чудовище.
Видеть ужас в глазах Мышки, когда она проснулась, было больно. Чуть позже она слабо улыбнулась, но это притворство. Истинные чувства выдал взгляд. Альтан знал, что должен что-то сказать: попросить прощения, пообещать, что подобное никогда не повториться, но не мог вымолвить ни слова.
— Милорд, я рада, что вам лучше, — произнесла Теона.
Ее голос дрожал, не позволяя усомниться, что она боится мужа.
— Прости, я не хотел…
Альтан запнулся. Чего он не хотел? Переспать с женой? Лишить ее девственности и сделать своей? Вранье, он мечтал об этом. Не хотел причинить ей боль? Взять силой? Порвать, как зверь, ради собственного удовольствия? Тоже вранье. Ему было плевать.
— Я знаю, милорд. В том нет вашей вины, и я не храню обиду. Нет нужды извиняться.
Знает, значит. Он просил Эмиля не оправдывать его, но друг поступил так, как считал нужным.
— Ты добра, Теона, — пробормотал Альтан, ощущая себя ничтожеством.
Необычное чувство. Он с детства привык полагаться на силу, а позже испытал и могущество, позволяющее ему свысока смотреть на людей. На колени же его заставила опуститься маленькая и слабая женщина, причем не собственной волей, а характером и отношением, которого он не заслуживал.
— Милорд, пожалуйста, встаньте, — попросила она. — Мне неловко, что вы… на полу. И вы ошибаетесь, во мне нет доброты. Вам не понравится… моя просьба.
Альтан поднялся, превозмогая слабость. Хорошо бы добраться до кровати на собственных ногах, и уж точно не стоит пугать Теону обмороком. Она упорно продолжала величать его «милордом», сохраняя дистанцию. И он догадывался, о чем она попросит.
— Я слушаю, Теона.
Он облокотился на спинку стула, чтобы не упасть.
— Милорд, вы были правы… — Она вздохнула и натянула одеяло до подбородка, словно прячась заранее. — Я не смогу… быть вам хорошей женой. Я не… подхожу… вам. — Она запиналась почти на каждом слове, а потом вдруг затараторила скороговоркой: — Вы просили сказать, если мне не понравится. И обещали, что услышите и поймете. Так вот, я прошу, не надо!
Она не верила, что он послушается. Альтан понимал это, наблюдая за тем, как дрожат пальцы, вцепившиеся в край одеяла, за отчаянием во взгляде, за незамеченной слезинкой, застывшей в уголке глаза.
— Ты хочешь, чтобы я не прикасался к тебе.
