Теона не стала стучать — толкнула дверь и вошла. Альтан обернулся на шум. Теона посмотрела на него с вызовом, и он слегка улыбнулся в ответ. Тогда она шагнула вперед, осмелев… и отобрала у него мочалку.
Альтан не возражал. Он даже повернулся спиной и присел, чтобы Теоне было удобнее. И она старалась, терла мочалкой кожу до красноты и не жалела мыла. Спину и плечи. Грудь. Крепкие ягодицы. Живот. И член — без стеснения… и без мочалки. Здесь она бережно мыла руками, заставляя ствол скользить между ладоней. Он был твердым. Каменным. А Альтан шипел сквозь зубы и обещал суровые кары бесстыдной негоднице. В шутку, конечно. Теона чувствовала, что ему нравится.
— Мышка, прекрати, — наконец взмолился он. — Я сейчас кончу.
Она прикусила губу и взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.
— Кокетничаешь? — рассмеялся Альтан. — Намываешь его… для себя?
— Догадливый, — хихикнула Теона.
Она хотела мужа. Так хотела, что в ушах звенело. И он хотел ее. Иначе давно выставил бы из ванной. Теона снова взяла мочалку, мазнула ею по бедру. Альтан схватил за запястье — и вдруг неожиданно вывернул руку, заставив вскрикнуть от удивления. Он не причинил боли, но развернул жену так, что она вынужденно наклонилась, опершись свободной рукой о край ванны.
— Аль!
— Молчи.
Он задрал подол платья и присвистнул, заметив, что на Теоне нет белья. Она невольно прогнулась в спине и переступила ногами, разводя их шире. Пальцы сжали ягодицу, потом ладонь накрыла промежность.
— Ты уже готова меня принять.
— Да… Да! — всхлипнула Теона.
Она чувствовала, как увлажнились половые губы. А внизу живота уже давно разлилось сладкое тепло.
— Приятно, когда так ждут… — хрипло произнес Альтан, затаскивая ее в ванну.
Глава пятьдесят седьмая
Жена ждала его. Ждала! И хотела так же сильно, как и он ее. Без истинной связи, без магии, без принуждения! Тому, кто назовет ее искреннюю радость лицемерием, Альтан лично вырвет сердце.
Ликование омрачало лишь одно: их любви предстоит пережить новые испытания. Особенно пугало то, что устроил им его королевское величество. Альтан не привез детей. Карл сказал, что придется подождать. Близнецов привезет гонец, и легенда будет гласить, что мать умерла при родах, завещав родственникам разыскать отца и отдать ему малышек. Мол, пусть делает с ними, что хочет. Альтана мутило от мысли, что почувствует беременная Мышка, когда все это случится. И не предупредить никак! Карл взял клятву, что он ничего не скажет жене.
— Тебе я доверяю, — сказал он. — А Теона, уж прости, может поделиться этим маленьким секретом с какой-нибудь подругой, и слух не остановить.
Альтан знал, что Мышка будет хранить его тайну, как свою, но доказать это Карлу невозможно. Так что он дал клятву. И молил богов, чтобы любимая жена простила эту ложь.
Однако сейчас, едва переступив порог дома, Альтан не думал о том, что ждет их в ближайшем будущем. Он наслаждался настоящим: искренним восторгом во взгляде своей Мышки, ее теплыми объятиями, нежными прикосновениями.
А ведь он боялся и того, что жена отлучит его от постели, пока не родится ребенок. Но Мышка лишь спросила, ухитрившись развернуться так, чтобы взглянуть ему в глаза:
— Мы же не навредим малышу?
— Нет, милая. Нет. Я этого не допущу.
Они оба не сообразили, что выбрали неудобное место для секса. Чего стоило подождать еще чуть-чуть и заняться этим в спальне? Ох, Мышка, маленькая негодница… Любимая, обожаемая негодница!
У Альтана темнело в глазах, когда он брал ее в ванне, заставив нагнуться. Старался нежно, а получилось все равно по-звериному: в грязной воде, в пене, жадными ненасытными рывками. Потом пришлось вытряхивать Мышку из промокших одежек, заворачивать в свое полотенце и уносить в комнату, от греха подальше. А она смотрела на него осоловелыми глазками, абсолютно пьяная от близости, и губы беззвучно шептали: «Еще».
Еще? С удовольствием!
Альтан наскоро окатился водой, нашел какую-то тряпку, чтобы вытереться. А Мышка уже пришла в себя и настояла, чтобы он поел. В общем-то, Альтан и не сопротивлялся: в дороге он не тратил время на еду.
Мышка таскала кусочки у него с тарелки, а потом так соблазнительно облизывала пальцы, что у него еда застревала в горле.
— Тебя тут не кормили? — улыбался Альтан.
— Все пресное, — кривилась она. — У тебя вкуснее.
В постели они не набросились друг на друга. Альтан сел, положив под спину подушки, а Мышка забралась к нему на руки и свернулась клубочком, прижавшись. Нагая и восхитительно теплая, одуряюще пахнущая чем-то своим, родным и домашним. Альтан перебирал ее волосы, и тоска, поселившаяся в сердце во время поездки, растворялась.
Все у них будет хорошо. Они нужны друг другу и без истинной связи. А чужие дети… Мышке не обязательно уделять им время. Он найдет нянек, гувернанток, воспитательниц. Выполнит долг перед Карлом, не заставляя жену любить этих детей.
— Хочешь еще, маленькая? — шепнул Альтан, чувствуя, как член наливается кровью.
— Тебе надо отдохнуть, — отозвалась Мышка.
Вместо ответа он накрыл ее ладошкой ствол.
— О-о-о… — протянула она.
— Ага, — согласился Альтан. — Хочешь?
— Хочу.
— Как?
— Сильно, — засмеялась Мышка.
— Нет, милая. Как ты хочешь? Долго, нежно, ласково? Языком? Губами? Я сделаю все, что ты пожелаешь.
— Ох… — Она заерзала, потом замерла. — Хочу жестко. Необычно. Как ты умеешь.
— Э, нет, мышонок. Я говорил, что не бью беременных?
— А-а-аль… — Она капризно сморщила носик. — Разве ребенку повредят несколько шлепков по моей попе? И ты сказал, что сделаешь все, что я пожелаю!
Маленькая негодница! Альтан понимал, что не может провести полноценную игру, но кое-что… если жена так настаивает… Почему бы и нет?
— Ты совсем распустилась, пока меня не было дома, — притворно вздохнул он.
— Да, — тут же согласилась Мышка. — Да, мой лорд. Я безобразно себя вела. Накажешь?
Альтан прекрасно помнил, где лежит полоска ткани, которой он завязывал ей глаза. Мышка сама встала на колени, на кровати, и завела руки за спину. Альтану показалось, что ее грудь уже чуть-чуть увеличилась, а соски набухли. И она станет еще красивее, когда наполнится молоком.
— Помнишь слово, которое меня остановит?
— Да, мой лорд.
— Скажи его.
— Суфле.
— Умница.
Альтан завязал Мышке глаза и долго целовал, прикусывая сладкие губы. И ласкал грудь, пощипывая за кожу. Катал между пальцами горошинки сосков. Мышка глубоко дышала, постанывая, и шептала:
