— Вернуться домой, Най.
— Оля, — раздраженно одернула меня она, — хватит уже! Это невозможно. Да и все у тебя хорошо. Ты в Мерсонересе, еще и господин Кайл тебя выбрал в наложницы! Я бы совсем не отказалась от такой чести! А ты…
— Так попросись, — улыбнулась я, — у него их может быть сколько угодно, полный гарем всех видов и мастей. Он, думаю, с удовольствием тебя обслужит.
— Дура ты, Оля, — выплюнула Ная, поджала губы и отъехала от меня в сторону.
Не знаю, чего она так. Но не стала догонять и спрашивать. Отойдет, успокоится и
поговорим. Уверена, она отлично понимает, что я не хотела ее обидеть или сказать что-то не то. Стало даже интересно, почему она так эмоционально отреагировала.
Кайл объявил вечером, что завтра к закату солнца мы будем уже на месте. Он это сказал на привале, когда дежурные готовили ужин, ставили палатки.
— Так ты думаешь, что мне безразлично, с кем спать?
Он спросил это вкрадчиво, мягко, но я чувствовала, как маг злится. Он подошел со спины, стоял близко, слишком близко, настолько, что я ощущала его дыхание. Неужели, он слышал все? С другой стороны, ну что же я такого сказала?
— Я этого не говорила, господин.
— Но подумала. И ты не ответила на мой прямой вопрос.
— Нет, я не думаю, что вам безразлично, с кем спать.
Конечно не без разницы. Думаю ему нравятся симпатичные, молодые, стройные девушки. Ну логично же.
— Чем больше ты меня злишь, тем больше я хочу тебя, — подмигнул он, — и тем жестче и грубее я хочу это сделать.
Я сглотнула.
— Ты невоспитанная, наглая девка, — он резко перехватил меня поперек груди и почти волоком потащил прочь от лагеря, — языкастая. И совершенно глупая. Никакого почтения к старшим!
Наконец, он меня отпустил. Хотя, скорее оттолкнул от себя. Мы встретились взглядами. Ох, Кайл зол. Теперь это стало очевидно.
— Так плохо, значит, спать со мной? Быть моей любимицей? — сквозь зубы процедил он.
И определенно ждал ответа, вперившись в меня, буквально прожигая насквозь взглядом.
— Я уже сотни раз говорила, что не выбирала ничего этого, — рыкнула я в ответ, — каждый раз поднимается эта тема, и каждый раз одно и то же. Не понимаю этой великой милости, оказаться в вашей постели! Господин! — я выплюнула вежливое обращение с таким отвращением, на которое только была способна.
— На колени, — прорычал он, — пора знать свое место.
— Да пошел ты к дьяволу! Наложницам своим приказывай!
Он наклонил голову и сощурился. Вдруг стало страшно. И больно, что-то внутри, словно скрутилось в ужасный, саднящий узел. Ноги подкосились и я рухнула на влажную траву. Не могла даже поднять голову, чтобы посмотреть на него. Вот что значит талант менталиста. Он давил на меня изнутри, ломая, подчиняя. И делал это намеренно, больно. Урод.
Внутри меня пульсировало только одно, как же я его ненавижу. Когда же я ему, наконец, надоем и он отстанет от меня… маг стоял и смотрел на меня сверху вниз, брезгливо скривившись. Наконец он оставил мое сознание в покое, развернулся и ушел.
А я, не обращая внимание на вечернюю прохладу, влажность, свернулась на земле клубочком и позволила себе заплакать. Вот бы он про меня забыл. Прямо сейчас. Оставил тут навсегда. Я бы плакала и плакала. А потом все бы прошло. Но этого не случилось. За мной пришел один из отряда охраны, молодой маг, только вошедший в силу. Он помог мне подняться и отвел в палатку к господину.
Я утерлась, нечего ему видеть мои слезы и страдания. Меня не сломить. Успокоилась и приготовилась к дальнейшему противостоянию. Но его не было. Маг пришел через час примерно. Приказал быстро снять с себя одежду и ложиться в кровать. Точнее, на походное ее подобие — мягкий и теплый тюфяк, плод бытовой магии. Спорить сил не было.
Проснулась оттого, что он меня трахал. Грубо, быстро, безо всяких лишних ласк. Только время от времени больно сжимал грудь и прикусывал то шею, то плечо. Быстро закончил и встал. Вытерся влажным полотенцем, бросил его на пол. Ну конечно, уберут. Оделся и вышел прочь, сообщив, что у меня есть совсем немного времени перед выездом отряда.
Гадко. Но ничего. Видимо, он уже устал от моей строптивости. Отыграется, поставит на место и оставит в покое. Так что все это к лучшему. Ну не получается у меня быть такой, какой ему нужно. С этим ничего не сделаешь.
Садиться на лошадь было откровенно больно. И я точно знаю, что это было сделано намеренно, и сейчас Кайл в курсе, что я испытываю. С трудом удержавшись от непрошенных слез я выпрямилась в седле. Не дождется.
Перст безмолвия выглядел более чем буднично. Просто большой камень и вода. Но среди магов: конечно, был ажиотаж. Искупались все. Мне не хотелось. Ни касаться воды, ни открывать в себе какие-то дары, таланты, способности. Но Ная, конечно же, затащила и меня. Она брызгалась, обливалась, смеялась.
Темнота пришла незаметно. И вот уже маги, вперемешку, и ученики, и охрана, собрались вокруг костров. Я думала это будет таинство, но ничего подобного не ощущалось. Словно обычный студенческий лагерь или поход. Я сидела с остальными учениками, было даже весело. Потихоньку запоминала их песни, повторяя несложные мотивы, ела с ними походные вкусности.
Пришел Кайл, с широкой улыбкой на лице. Он даже какое-то время посидел с нами, отвечая на вопросы о том, когда и как будут проявляться результаты нашего купания. А со стороны посмотреть — ну какой же приятный, милый, положительный. На меня, естественно, даже не смотрел.
Но когда поднялся, чтобы уйти, протянул мне руку. Я постаралась не смотреть, не реагировать, просто приняла его помощь, поднялась и встала рядом. Кайл обнял меня за талию, увлекая за собой.
— Ну, как я и предполагал, — дежурным тоном сообщил маг, — боевой маг. Без сомнения. Дар свой скоро почувствуешь сама, я пока не буду говорить раньше времени. Пусть это будет сюрпризом. Но ездили мы не зря, это очевидно уже сейчас.
И поцеловал в висок. Я вздрогнула. Не ждала от него. И мягкого тона, и ласкового поцелуя. Не думала, что он такой отходчивый.
— Я хочу поплавать в источнике с тобой, — он остановился, вздохнул, прижимаясь ко мне, — давай на этот вечер объявим перемирие. Хорошо?
— Да, господин.
Я дала ответ быстро и автоматически. Маг покачал головой.
— Называй меня по имени, когда мы наедине, — он поправил воротник моей куртки, — договорились?
Кивнула.
— Ну скажи, — он как-то особенно улыбнулся, — как меня зовут.
— Кайл.
Кай. Его зовут Кай. И он может быть не таким уж и мудаком и чудовищем. Возможно, не будь всех этих обстоятельств, мы бы подружились. Или влюбились бы друг в друга и были бы счастливы. Но это перемирие лишь до утра, я знаю. Слишком хорошо знаю себя и уже немного успела изучить его.
