На полках у него были выложены сувениры: раковины, кусок окаменелого дерева, сосновые шишки, кора с засохшим лишайником. Всякая ерунда, которую собирают студенты-биологи.
Ростом Луи был выше пяти футов шести дюймов, и глаза у него были такие же черные, как у меня. Волосы, прямые и тонкие, спускались чуть ниже плеч. Но это не было следование моде, как у Ричарда. Выглядело так, будто Луи просто забыл вовремя подстричься. Лицо у него было квадратное, худощавое и с виду вполне безобидное. Но на руках его, когда он в разговоре со мной сгибал пальцы, перекатывались мышцы. Даже не будь он крысолюдом, я не предложила бы ему бороться на руках.
Он специально появился на работе в воскресенье, чтобы со мной встретиться. У меня в этот день тоже был выходной. Первое воскресенье за много месяцев, когда мы с Ричардом даже не поговорили. Он позвонил и извинился, сказав, что у него дела в стае. Вопросов я задавать не могла – не станешь же выяснять отношения с собственным автоответчиком. И перезванивать ему я не стала – не была готова к разговору после вчерашнего вечера.
И утром чувствовала себя полной дурой. Я ответила “да” на предложение руки и сердца того, кого я не знаю. То есть я знала то, что Ричард мне показывал, его внешнее лицо, но изнутри – это был полностью новый мир, с которым я только начинала знакомиться.
– Так что ты и другие преподаватели думаете насчет следов, которые прислала полиция?
– Мы считаем, что это волк.
– Волк? Почему?
– Это определенно кто-то из больших собачьих. Это не собака, и остается только волк.
– Даже учитывая, что собачий след перемешан с человечьим?
– Даже при этом.
– Это могла быть Пегги Смитц?
– Пегги отлично себя контролирует. Зачем бы ей кого-то убивать?
– Не знаю. А почему бы ей кого-нибудь не убить?
Луи откинулся в кресле, и оно скрипнуло под его тяжестью.
– Прямой вопрос. Пегги была настолько пацифисткой, насколько это можно в стае.
– Она не дралась?
– Только если ее вынуждали.
– Каков был ее ранг в стае?
– А не лучше ли было бы тебе спросить у Ричарда? Он там второй после короля, так сказать.
Я смотрела на него, не отводя глаз. Чтобы не подумал, будто я чувствую вину или что-то в этом роде.
– Чую бурю в раю, – сказал он.
Я оставила намек без внимания. Я пришла поговорить по делу, и по делу мы и будем разговаривать.
– Ко мне приходил муж Пегги. Он хотел, чтобы я стала ее искать. Об остальных пропавших ликантропах он не знал. Почему Пегги ему не сказала?
– Из нас многие сохраняют семейные отношения, изо всех сил притворяясь, что мы не такие, как мы есть. Ручаюсь, Пегги не обсуждала с мужем дела стаи.
– И насколько это тяжело – притворяться?
– Чем лучше себя контролируешь, тем легче.
– То есть это возможно.
– Ты бы хотела прожить жизнь, притворяясь, что ты не поднимаешь зомби? Никогда об этом не говорить? Никогда ни с кем не поделиться? И чтобы твоего мужа это смущало или отвращало от тебя?
У меня загорелись щеки. Я хотела возразить. Меня Ричард не смущал и не вызывал отвращения, но и нормально я себя не чувствовала из-за его ликантропии. Вот это отсутствие нормальности и помешало мне возразить.
– Звучит не очень приятно, – сказала я.
– И не только звучит.
В комнате повисло тяжелое молчание. Если он думал, что я собираюсь выложить все начистоту, то он ошибался. Когда все летит к чертям, займись своим делом.
– Полиция сегодня обшарила местность, где было обнаружено тело. Сержант Сторр сообщил, что они не нашли ничего, кроме еще нескольких следов и пятен крови. – На самом деле они нашли еще свежие винтовочные пули в деревьях возле места убийства, но я не была уверена, что имею право сообщать об этом ликантропам – это дело полиции. Я врала обеим сторонам. Не слишком хороший способ вести расследование убийства или розыск пропавшего. – Если полиция и стая будут делиться информацией друг с другом, у нас будет больше возможности раскрыть это дело.
Он пожал плечами:
– Это не ко мне, Анита. Я рядовой индеец, а не вождь.
– Ричард – вождь, – сказала я.
– Пока живы Райна и Маркус – нет.
– Я не думала, что Ричард должен сражаться за главенство в стае. Я думала, это затеял Маркус.
Луи рассмеялся:
– Если ты думаешь, что Райна даст Маркусу проиграть битву и не поможет ему, значит, ты ее не видела.
– Я ее видела. Я только думала, что помогать Маркусу – это против закона стаи.
– Насчет закона стаи я не знаю, зато я знаю Райну. Если бы Ричард с ней позаигрывал, она даже могла бы помочь ему победить Маркуса, но он ясно дал ей понять, что она ему не нравится.
– Ричард говорил, что порнофильмы с ликантропами – это ее идея?
Луи вытаращил глаза.
– Ричард тебе об этом сказал?
Я кивнула.
– Я удивлен. Ему эта идея с самого начала очень не нравилась. Райна из кожи вон лезла, чтобы он играл с ней в этих фильмах. Думаю, она пыталась его соблазнить, но тут она просчиталась. Ричард слишком стеснителен, чтобы заниматься любовью перед камерой.
– Райна играла в этих фильмах?
– Так мне говорили.
– А крысолюды в них участвовали?
Он покачал головой.
– Рафаэль запретил. Наша группа – одна из немногих, которые отказались наотрез.
– Рафаэль хороший человек, – сказала я.
– И хороший крыс, – добавил Луи.
– Именно, – улыбнулась я.
– А что у вас стряслось с Ричардам?
– Ты о чем?
– Он оставил у меня на автоответчике сообщение. Сказал, что у него насчет тебя колоссальные новости. Когда мы с ним увиделись, он сказал, что ничего особенного. Что случилось?
Я не знала, что сказать, как уже начала привыкать за последнее время.
– Наверное, это должны быть новости Ричарда.
– А он сказал, что это тебе решать и что он не может об этом говорить. Ты теперь заявляешь, что это его дело, и ты не можешь об этом говорить. Мне бы хотелось, чтобы хоть кто-то из вас меня просветил.
Я открыла рот, закрыла его и вздохнула. У меня были вопросы, на которые требовались ответы, но Луи был другом Ричарда еще до того, как стал моим другом. Лояльность, верность и так далее. Но кого же мне еще спрашивать? Ирвинга? У него и так достаточно неприятностей с Ричардом.
– Я слышала, как Ричард и Рафаэль говорили о контроле над своим зверем. Это значит – над изменением?
