— Но я не проходила! — воскликнула возмущенно. — Разве это не основание для снятия с соревнований?
— Обычно — да, — Энлиль подошел ко мне и взял за руки. Сразу проверила, что он по-прежнему в перчатках. Не хотелось бы сейчас терять здравый рассудок. — Но в финал вышла Навв-Рьянка. И, насколько я понимаю, Даррион не горит желанием устраивать этот брак.
— Или горит желанием меня убить, — отметила с грустью. Потому что в голову не приходило ни одного соревнования, в котором я была бы в состоянии обыграть дракониху. — Это все глупость. Я ни за что не смогу выиграть. А если ты прав про попаданок и драконов — мне никто не позволит стать женой императора. А еще — если Даррион решит сдержать свое слово и попробует отправить в мой мир — я погибну. И…
— Тебя надо успокоить? — осторожно поинтересовался Энлиль, наблюдая, как часто я начала дышать.
— Нет… Я… Я в порядке. Моя жизнь оборвется примерно в ближайшие сутки, но я в порядке.
Кажется, я вот-вот упаду в обморок.
— Скажи, у тебя случайно нет сумасбродного желания бросить всю привычную жизнь в замке и пуститься в бега с малознакомой девушкой? — поинтересовалась у мужчины, просто решив посмотреть — может хоть удача на моей стороне сегодня?
— Не раздумывал над этим.
— А ты подумай, — попросила немного с вызовом. — Я не конфликтная.
Правда, по твоим меркам слишком живая. Но это очень быстро исправит Навв-Рьянка.
— Все будет хорошо, — пообещал Энлиль. Понятия не имею, откуда в нем столько оптимизма.
Даже во мне не осталось.
***
Барабаны оглушительно громко отбивали медленный, практически похоронный ритм.
Я стояла перед высокими железными воротами. За моей спиной — Энлиль.
Где-то у другого входа в зал, где собрались гости для просмотра последнего тура отбора невест, точно так же стояла Навв-Рьянка со своим сопровождающим. Быть может, если бы несколько дней назад я не закатила мини-скандал, сейчас рядом со мной стоял не Энлиль, а Наввир. И так бы было только хуже.
После всего, что я узнала…
Стоит догадаться, что я бы попросту «пропала». Еще до того, как откроются двери, и я вступлю в зал.
Сегодня для меня не было платья. Вместо очередного нежного и женственного наряда, в моей комнате меня ждали плотные брюки, высокие сапоги, шелковая рубаха и плотный нагрудник.
Что-то мне подсказывает, что не кулинарный конкурс меня ждет.
Волосы стянула в тугой хвост, чтобы если что — не мешали.
«Я не собираюсь побеждать», — успокаивала себя. Всего-то надо подойти к сопернице и сказать, что она победила. Что бы там ни было — отдать очередь, поддаться. Что угодно — я пас.
Это не моя борьба.
— Волнуешься? — как обычно, голос Энлиля оставался ледяным и спокойным. Даже этого хватило, чтобы почувствовать себя чуть-чуть увереннее.
Пока что я не одна. И рядом нет врагов.
Чтобы я ощущала, если бы сейчас со мной стоял Браил?
— Мне страшно, — Энлилю врать незачем. Он точно не заинтересованная сторона. Просто согласился поддержать ту, с которой палач несколько перестарался на допросе.
— Я могу убрать все это, — напомнил мужчина. — Убрать все эмоции. Если хочешь предельно чистый разум.
— Есть шанс, что это объявят допингом и меня дисквалифицируют? — спросила с нотками надежды.
— Я не знаю таких слов, Снежинка, — снисходительно улыбнулся Энлиль, стаскивая перчатки. — Я не дам тебе ничего лишнего. Лишь заберу. Ты не представляешь, как разум работает, если не приходится отвлекаться на чувства.
— Звучит немного пугающе, — призналась, закусывая губу.
Знаю, что Энлиль не причинит боли, и все равно вздрогнула, когда прохладные ладони мужчины легли на мою шею.
— Ты и сам нервничаешь, — сообщила отстраненно.
— Заметила, — одобрительно подметил мужчина. — Сначала может показаться, что картинка перед глазами плывет, — предупредил он. — Но это быстро пройдет. Сосредотачивайся на главном.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — только хотела обернуться, чтобы посмотреть на мужчину, но двери передо мной скрипнули и начали открываться.
Энлиль был прав.
Я больше ничего не чувствовала.
Не испугалась, когда двери открывались, хотя должна была бы испытать, как сердце забилось чаще от понимания неизбежности.
Не почувствовала удивления, увидев светлый песок, наполняющий комнату.
Не комнату — арену.
Двери вели не в очередной зал. Они открывали путь на арену, расположенную прямо в замке. Чистое небо над головой, роскошные ряды для гостей с широкими площадками, диванами и проходами для прислуги. Песчаная аренда с двенадцатью каменными плитами, вкопанных вертикально.
Напоминает странные часы.
Но эмоций не вызывают. Нет волнения, грудь не распирает от волнения.
Спасибо Энлилю — мне просто пофиг.
Вокруг арены возведены высокие стены, и уже сверху сидят зрители. И только одна ложа отличается от всех остальных — императорская. Покрытая золотом, она была отделена от остальных зрителей колоннами и красным шелком, который развевался на ветру. Широкий трон, на котором при желании можно было бы и лежать.
Даррион смотрел прямо на меня. И в его взгляде что-то изменилось.
Он изменился.
Корона на голове парня превращала его в совершенно другого человека.
Злого, властного.
Придворный верховный маг находился поблизости от императора, лишь укрепляя во мне мысль, что они с самого начала договорились обо всем. Понятия не имею, к чему такая сложная схема. Но других вариантов я не вижу.
— Последний тур, — объявил Даррион, обращаясь к толпе.
Я не смотрела на Навв-Рьянку, только на свежепровозглашенного императора.
— И я хочу, чтобы он прошел так, как хотел его провести мой покойный отец. Гости встретили подобное предложение бурными аплодисментами.
— Когда мой отец познакомился с благородными дамами императорского отбора, он задал каждой из них вопрос — в чем они особенно хороши.
Перевела взгляд на дракониху, которая хищно скалилась в мою сторону.
Что-то я сомневаюсь, что Навв-Рьянка поведала Даллариону о своем пристрастии к готовке.
— И, видит огнекрылый, звезды неслучайно сошлись таким образом, что сегодняшние претендентки имеют нечто общее, — Даррион говорил медленно, холодно. — Прекрасная Навв-Рьянка поведала моему отцу, что с малых лет тренировалась наравне со своим братом — хозяином пика Ренгара, и способна защитить свой дом в случае необходимости. А леди Кати… Ее небывалая скромность не позволила хвастаться, чтобы не смущать мужчин. Но есшарийские девы всегда славились своими способностями в военном деле.
