Нет, план был идиотский, однозначно.
И если не начать что-то делать прямо сейчас, я точно погибну.
Хорошо, что чувства отключены, и на меня не нападает панический ступор. Плохо, что я, не ощущая опасности, перестаю мыслить здраво. Подняться на ноги и на полусогнутых начать подниматься выше, к голове дракона? Легко!
Шатает, можно упасть или споткнуться в любой момент. Зато действую быстро, легко. Словно вся вселенная на моей стороне. С такой легкостью я обхватила шею драконихи ногами, словно оседлала. Как просто оказалось перекинуть цепь, чтобы стянуть петлю на горле.
И как красиво — спрыгнуть на этой цепи на землю, своим весом затягивая удавку на драконе.
Даже если погибну — плевать. Это будет выглядеть эпично.
Навв-Рьянка сипло крякнула, ощутив, как металл стянулся на ее шее и мешал выдохнуть новую порцию пламени. Вместо громогласного рева с волнами всепоглощающего огня, раздался глухой кашель, а жидкое пламя скупо вырывалось из пасти, словно Навв-Рьянка им давилась.
Приглядевшись, обнаружила хороший и увесистый камень, чтобы послужил опорой. Встав на него, откинулась назад, натягивая цепь еще сильнее, вынуждая дракона припасть к земле.
А не такая уж она и тяжелая. Большая — это да. Но веса ненамного больше моего. Попытайся я сдвинуть гору — проиграла бы однозначно. А дракон — он же та же Навв-Рьнка.
Полые они, что ли, внутри?
Еще рывок, и дракониха больше не пытается извергнуть пламя. Лишь упирается лапами в землю. Сначала старалась подняться, а теперь… Дотянуться и оборвать цепь.
О нет, это мне не подходит.
Ослабила натяжение и рванула к драконихе, которую уже устала пытаться задушить. Жестоко, но я жить хочу больше. И уже предлагала мирное решение.
Навв-Рьянка сама отказалась.
Подтянув цепь за собой, хотела попробовать связать драконихе пасть, на этот раз расположившись у нее на голове.
Удобно, опять же. Если что — попаду пяткой в глаз. Да и пока карабкалась
— принудительно опустила ей веки, заставляя ослепнуть.
Не вовремя Навв-Рьянка раскрыла пасть, из-за чего цепь провалилась внутрь. Я хотела стянуть челюсти вместе, а вместо этого получила дурацкую упряжку — рывок на себя, и дракон вскрикнул от боли. Цепь врезалась в уголки распахнутой пасти, повреждая кожу и, наверняка зубы. Навв-Рьянке было больно. Иначе она бы могла себя контролировать и просто смахнуть меня с головы, но вместо этого билась в истерике, стучала лапами по месту, сметала камни хвостом и задевала крыльями или стены арена, или оставшиеся плиты.
Только делала себе больнее.
Но сопротивление не продлилось долго.
То ли устав, то ли осознав, что я натягиваю цепь и в любом случае контролирую положение — Навв-Рьянка сдалась.
Обмякла подо мной. И стала терять свою звериную форму, постепенно уменьшаясь в размерах и возвращая себе человеческое тело.
Стоило отойти в сторону, я увидела слезы на лице девушке.
— Я не хотела, — зачем-то произнесла вслух.
В ответ донеслось лишь пронзительное шипение, предупреждающее, чтобы я не подходила.
На секунду мне показалось, что вокруг воцарилась тишина. Пьянящая и дискомфортная.
Но лишь на секунду.
Ведь через секунду Даррион поднялся со своего места и подошел к краю стены.
— Приветствуем победительницу императорского отбора и мою будущую невесту. Леди Кати!
Аплодисменты.
Я добилась того, чего хотела меньше всего.
Унизила дракониху, стану женой предателя-Дарриона и, вероятно, очень скоро умру.
Отсрочила смерть на очень-очень короткий срок.
Глава 23
— Кати, слава Аз-Кхару! — Даррион ворвался в зал и кинулся ко мне, чтобы заключить в удушающих объятиях сразу после того, как состязание официально закончилось. Я, уставшая и разбитая, покинула арену, вернувшись в тот зал, из которого меня провожал Энлиль.
Навв-Рьянка — понятия не имею, что с ней. Я ушла раньше и не стала заботиться о ее состоянии.
Я просто хотела увидеть Энлиля, услышать слова поддержки.
Но оказалась одна в окружении чужих мне людей. Стражники, маги, кто-то из гостей, кто уже успел спуститься из своих ложь и желал поздравить будущую императрицу.
Голова кружилась. «Прививка» от эмоций переставала действовать. Меня трясло.
Похмелье — неправильное слово, но точнее описать отходняк я могла. На место пустоты и холодной головы обрушилось цунами из самых разных переживаний. Причем обрушилось с такой силой, что я едва могла устоять на ногах. Коленки подгибались, я была готова упасть.
Даррион стал последней каплей в этом море.
— Отпусти меня, — процедила сквозь стиснутые зубы, заставив мужчину отстраниться.
— Оставьте нас, — приказал император, обращаясь ко всем присутствующим. И люди начали поспешно покидать зал, пока мы с Даррионом не остались наедине.
— Что не так, Снежинка моя?
— Что не так? — повысила голос на новоявленного правителя. — Что не так?! Ты… Ты кинул меня в яму, чтобы бороться с драконом!
Удержаться от крика было невозможно.
— Я не хотел, — попробовал оправдаться Даррион. — И я молился, чтобы ты выдержала.
— А о чем ты еще молился, Дар? О том, чтобы я пережила пытки, когда ты меня на них отправил, даже не пожелав выслушать?!
— Не смей кричать на меня, Кати. Я твой император. И твой будущий муж! Чуть не ударила.
— Ты мне — никто, — отрезала холодно. — Я думала, что ты мой друг. Я думала, что могу тебе доверять. Но как только ты получил то, что хочешь — я стала не нужна. Меня можно бросать в темницу, меня можно пытать, мной можно попытаться покормить дракона… Ты действительно получаешь удовольствие от всего этого…
— О чем ты говоришь? — Даррион выглядел растерянным. И удивленным.
— О всех тех девушках, которых ты убивал, — сказала прямо.
— Кто тебе сказал?
Браил. И да, проклятое зелье все еще работает, и я не могу сдать верховного мага с потрохами.
— Не важно, — заключил Даррион. — Я не собираюсь продолжать разговор в подобном тоне.
Кому-то явно жмет корона.
— Ты моя невеста. И сегодня вечером станешь моей женой. Что бы там обо мне ни думала, ты ошибаешься, — мужчина сделал шаг ко мне и взял за руки. — Я никогда в жизни не обижал ни одной женщины. Испытание — это не моя идея. Я был обязан выполнить волю отца.
— И пытки…
— Я положу остаток своей жизни, чтобы вымолить у тебя прощения за эту ошибку, — Даррион снова обнял меня, на этот раз легко и всего не насколько мгновений. — Но и ты знай — ты моя жена. Ты не должна кричать на меня, оскорблять. Или повышать голос, особенно если кто-то из придворных может тебя услышать.
