Это ужасно.
Правда, если на свадьбу явится армия драконов — тоже будет не очень. Весело.
Зато тамада не нужен.
Сплошные плюсы, не так ли?
Ощущение надвигающегося шторма не покидало меня. Словно гроза нависла над столицей, а дождь никак не начинался, оставляя погоде возможность душить жителей давящей духотой.
Я выхожу замуж.
План Дарриона сбывается. Он избавился от всех невест, которые мешали бы ему делать, что вздумается. И жениться на той, которая поможет начать войну с драконами.
И Энлиля нет рядом, чтобы помочь мне перестать обо всем этом переживать. Прививка от чувств отлично же сработала? Я собралась и разделалась с драконом! Теперь надо победить еще одного.
Если явится, конечно. И если у меня, вдруг, не случится любовь с нового взгляда.
Глава 24
Даррион ждал меня.
Стоял под высоченной аркой бежевого цвета на невысоком постаменте, сразу за которым начиналось голубая гладь глубокого озера. В закатном солнце вода сияла, белые и рыжие блики ослепительно танцевали.
Не знаю, сколько людей собрались, чтобы посмотреть церемонию, но их точно было много. К арке с императором вела белая тропинка, разделяющая дворцовый парк на две половины. Вдоль дороги стояли императорские стражники в праздничных позолоченных доспехах. У каждого в руках — по длинному стальному копью, словно уже сегодня ожидалось нападение драконов.
За спинами стражников — безмолвная толпа, люди с трепетом ожидали, когда император Даррион обзаведется женой. Когда страна обретет свою императрицу.
И это буду я.
Сочувствую местному населению.
Боже, как бы я хотела, что все мои подозрения и опасения Энлиля оказались ложными.
Ведь в этом случае единственное, что мне грозит — банальный принудительный брак. С человеком. Еще и императором. Да, с непростым характером, но на фоне всего остального — мелочи.
По крайней мере мы относимся к одному биологическому виду.
Каждый шаг давался мне с трудом. Возможно, конечно, дело в тяжелом платье. Но что-то я в этом сомневаюсь.
А ведь в этом мире даже богов настоящих нет, чтобы можно было им помолиться.
— Готова? — Даррион задал самый бессмысленный вопрос.
— А это что-то изменит?
— Снежинка, — мужчина коснулся моей щеки и нежно погладил. Только на этот раз у меня это не вызывало никаких положительных эмоций. — Я могу быть хорошим мужем. Как и ты — хорошей женой. Я не врал тебе, что не хочу жениться. Но исполню последнюю волю отца. И с радостью подарю тебе все то уважение, которого достойна императрица. И, если ты не спала с Энлилем…
— Не спала! — ответила уязвленно и с возмущением. Мало того, что меня в жены берут насильно, так еще и намекают на распущенность!
— Тогда между нами все еще возможны крепкие отношения, полные любви. Стань моим другом и самым близким союзником. Стань женой и матерью моих детей. Будь опорой и мудрой поддержкой всех моих начинаний. И вместе мы построим новый мир, подарим стране былое процветание. А ты увидишь, что история, которая начиналась не в самых ярких тонах, может закончиться счастливо.
Красиво говорит. Если бы не одно «но»…
— А ты хоть раз был моей опорой, Дар? — спросила с обидой. — Ты привел меня в это место, обещая помощь. И обманул. Ты говорил, что поможешь с отбором. Но не делал этого не то что ради меня, но и для исполнения своих планов. Ты… Тебе было все равно, кто окажется на моем месте.
— Это не так.
— Это так. Ты играл со мной, появляясь лишь тогда, когда начинал скучать. И теперь — играешь. Ставишь под удар. Зная все — ставишь под удар.
— Ты ошибаешься, Кати, — Даррион начинал испытывать раздражение.
— Нет. Но мне уже все равно. Хочешь церемонию — давай. Хочешь играть в мужа и жену? Я сделаю это. Но не надо мне врать о том, что между нами возможна любовь или дружба.
Мужчина нахмурился и поджал губы.
— Я нравился тебе, — заключил император. — Значит, понравлюсь снова. Сколько бы времени на это ни ушло.
— Или убьешь раньше, — произнесла без лишних эмоций. Это стало так просто — ничего не чувствовать.
— Еще раз. Я никогда не убивал тех девушек, — процедил мужчина.
— Твое окружение иного мнения.
— Кто?!
Ухмыльнулась.
— Твой палач даже под пытками не смог добиться ответа. Как думаешь, сколько людей, приближенных к короне способны…
Зелье вновь давало о себе знать. Дышать стало тяжелее. Но мне хватило того, что я сказала. Надеюсь, Дарриону тоже хватит.
— Знаешь, Снежинка. А ведь ты мне действительно нравишься.
Конечно, — продолжил парень после секундной заминки. — Тебе не хватает воспитания, и эта язвительная дерзость невероятно раздражает. Но я ценю то, что ты искренняя до мозга костей. И что этого у тебя не отнять. Подобное делает тебя… особенной.
Особенной меня делает осколок чужой души, запертый в моем теле.
— Как все пройдет? — обратилась к Дарриону. В горле пересохло. Хотелось бы видеть Энлиля. На него злиться не получалось. Или я просто еще не успела все осознать.
В конце концов он же мог пойти на разговор с Даррионом из соображений моей безопасности? Объяснить ситуацию с драконами, предупредить императора, чтобы одумался и не брал меня дальше в отбор. Или, хотя бы не проводил ритуал по попытке вернуть меня домой. Жалко, что Энлиль мне не сказал о том разговоре.
А сказал бы — и что изменилось? Даррион свой выбор сделал. Драконы, если верить Энлилю, тоже не отступят.
Я…
А я слишком молода для того, чтобы на мои плечи взваливать ответственность за тысячи, если не за миллионы жизней.
— Как только заходящее солнце коснется края гор, его лучи пройдут через призму Огнекрылого, — Даррион указал на белую статую их божества, что возвышалась над водой на сером постаменте. В руках над своей головой Аз-Кхар держал корону. Бывший принц, нынешний император сказал про призму? Со своего места я не могла различить, что там в этой короне. Но что-то точно поблескивало. — Каскад огней озарит нас, благословляя на брак.
— А если не озарит? — уточнила я на всякий случай. Проблески надежды заставили сердце трепетно пропустить пару ударов.
Сдается мне, у меня тахикардия.
— Значит, Огнекрылый не одобряет наш брак, и его не случится. Хорошо, что сегодня такой солнечный день, неправда?
— Понятия не имею, — огрызнулась в ответ. — Я несколько дней провела взаперти, а в обед сражалась с драконом. Так что не в курсе, какой сегодня был погожий день.
— Сварливая жена — горе в семье, — заметил Даррион. Его, кажется, ничего не смущало. Как обычно — легкий, не придающий ничему значение.
