Демон одернул пиджак, смахнул невидимые пылинки, провел ладонью по волосам между рогами.
— Ты не понимаешь, девочка… — начал он, но Лина не дала закончить.
— Нет, это ты не понимаешь, — сказала она. — Лучше не лезь ко мне. Понятно? Иначе я… не знаю, что будет.
— Не знаешь, так не говори, — отозвался демон. — Ты пойми…
Но Лина уже не слушала. Она изо всех сил пробиралась сквозь толпу студентов к выходу. Надо бежать с этого совсем не подходящего ей мероприятия.
Глава 26
Только оказавшись в коридоре, где, к счастью, никого нет (все собрались в зале), она смогла спокойно выдохнуть. На всякий случай оглянулась — не преследует ли ее этот демонический красавчик.
Но за ней никто не идет.
Фух.
Расправив юбку от платья, Лина медленно пошла по коридору, глазея в широкие окна. Здесь сейчас даже как-то атмосферно — полумрак, синее ночное небо, лунный свет льется в открытые окна, колышет прозрачные шторы и оставляет сияющие дорожки на мраморном полу.
Потрясающе красиво. Даже можно забыть, что несколько минут назад происходило что-то очень странное, непонятное. Вот действительно, как объяснить поведение демона?
Ладно, сбежала от него — и хорошо. Может это у него такая манера поведения, кто разберет этих созданий.
— И куда идет моя малышка одна в такое время? — раздался тихий бархатный голос над ухом, Лина ощутила знакомое щекочущее прикосновение к коже — так могут только тени.
В следующую секунду ее подхватили и увлекли в какую-то темную нишу, слабо подсвеченную только одним синим кристаллом.
— Гадар… — только и успела выдохнуть она, когда он прижал ее к стене своим мощным телом, его губы накрыли ее рот, впились жадным поцелуем.
Лина застонала от удовольствия — как же, оказывается, она соскучилась за эти сутки по его прикосновениям, по его дыханию, по нему.
Язык ректора проник к ней в рот, заскользил, доставляя невероятное наслаждение, она обняла лорда за шею, прижалась теснее. Как же ей с ним хорошо…
— М… — простонала она, когда он страстно сжал ее ягодицы, левая нога сама, поднимаясь, согнулась в колене, позволяя теснее прижаться к нему.
О… она чувствует сквозь тонкую ткань трусиков и его штаны, как он возбудился. И она тоже…
— Маленькая моя, — прохрипел ректор шепотом, оторвавшись от ее губ, — я чуть с ума не сошел, когда этот демоненок к тебе подошел.
— Значит, — прошептала она, возбуждаясь от одной только мысли, что ему не все равно, — ты видел меня?
— Я все время вижу тебя, малышка, — проговорил он, прижимая ее к себе самым чувствительным местом. — Мои тени всегда рядом.
Он стал целовать ее шею, страстно, горячо, спускаться к груди, Лина быстро теряла контроль, колени стали ватными. Как хорошо, как ей с ним хорошо…
— Нас могут увидеть… — прошептала она, когда ректор стал задирать ей юбку.
— Не могут…
— Но…
— Не могут…
Его пальцы скользнули по внутренней стороне бедра, вызвав томительную волну предвкушения, и легонько отодвинули трусики.
— А… — вырвалось у Лины, она закусила губу, чтобы не кричать, хотя очень хотелось.
— Да, малышка, — зашептал он, мягко касаясь подушечками ее дырочки, — какая ты мокрая, да…
— Гадар, — задохнувшись, прошептала Лина и впилась пальцами в его спину. Возбуждение пришло так быстро, накрыло с головой, что она с трудом соображала, где находится, что делает. Все потеряло смысл, остался только ректор и его прикосновения.
Он погрузил палец совсем немного, начал гладить, вращать, доводя ее до какого-то умопомрачения. Как классно, как невообразимо классно…
— Ты скучала, малышка? — прошептал он ей в самое ухо. — Скучала?
— Да… — застонала она и вздрогнула, когда он задел пальцем ее чувствительный бугорок.
— Не слышу…
Он надавил на него, Лина выгнулась, захныкав и чувствуя, как низ живота переполнился каким-то неистовым напряжением, оно жаждет вырваться на волю, дико желает выплеснуться…
— Да… Гадар… О…о…
— Тебе нравится?
Он стал совершать круговые движения увлажненным пальцем вокруг ее сердцевинки, Лину унесло в какой-то космос, все внутри сокращалось, неистово хотелось ощутить его внутри, ощутить его в себе…
— Хочу тебя… — прохрипела она, с трудом узнавая свой голос.
— М?
— Хочу… тебя…
Больше повторять не пришлось, лорд Дартион сам еле держался, она это чувствовала, несмотря на кристалл. Хотя он куда более выдержан, чем она. У нее не хватило сил противостоять чувству, которое захватило обоих.
Да и надо ли было?
Гадар быстро расстегнул ремень, покрывая шею Лины горячими поцелуями, а потом она ощутила долгожданную, твердую головку у себя между ног.
Толчок.
Он в ней…
Один, другой, еще и еще…
Лина затыкала себе рот кулаком, боясь, что ее стоны и всхлипы услышат, он трахал ее голодно, страстно, впиваясь пальцами в ягодицы, обжигая горячими поцелуями. С каждым толчком ее все больше переполняла какая-то дикая истома, она росла, ширилась, увеличивая пульсацию. Хотелось, чтобы это никогда не кончалось.
— Да… малышка… — стонал он хрипло ей на ухо, и продолжая ритмично двигаться в ней, пропустив свою руку под ее коленом.
В этой позе она так глубоко ощущала его в себе и, одновременно его лобок дразнил ее сердцвинку, ощущения стали такими острыми, что с каждым его движением по ней прокатывался ток. Мышцы внутри стали сами по себе сокращаться, с ней происходило что-то по истине невыразимое.
— Гадар… Гадар… — хрипела она, чувствуя, как его бедра ударяются об нее, как его твердый ствол ритмично двигается в ней, задевая все чувствительные точки, все нервные окончания…
Он ускорялся, приподнимая ее, насаживая на свой горячий член, она сочилась, наполненная им до предела. Это длилось бесконечно, бесконечно потрясающе, сладко, страстно, нежно… Лина отдавалась ему вся и без остатка, видя, чувствуя его целиком, весь его свет, всю его тьму…
— О… а… а… — хныкала она.
А потом она взорвалась.
Взорвалась огромным солнцем, которое выплеснулось светом откуда-то снизу, залило эту нишу, Академию и весь мир. Каждый раз с ректором — как удивительное путешествие в неизведанное, и сейчас она в какой-то новой Вселенной несется в потоке нереального наслаждения…
В себя приходить начала только спустя минут пять, когда он посадил ее на маленький столик, который откуда-то здесь взялся, и прислонил спиной к стене.
