Но хуже всего то, что она не может помочь любимому человеку. Он где-то там, на Нирийком поле, в окружении этого зеленого озера наедине со своей тьмой.
Борется.
Один.
И она чувствует, что в ней есть силы ему помочь. Ведь не просто так, находясь с ней, у него получалось контролировать сильно возросшую тьму в себе. В ней что-то есть, что-то такое, что позволяет ему держать себя в руках. И она может ему помочь.
Но как это сделать, если эта упырица только что сказала такое?!
Демон, продолжая прижимать Лину к своей груди, проговорил:
— Мы так не договаривались.
— Плевать, — отмахнулась Арилия. — Договор меняется. Ты должен был ее соблазнить, чтобы она не мешала мне строить отношения с ректором. Но у тебя не вышло, как видишь. Не такой ты уж и неотразимый значит. Так что убей ее.
Лина поверить не могла. Они специально договорились? Ивас хотел ее соблазнить, чтобы она не преграждала дорогу этой упырице? А когда не получилось, пошла в наступление и сломала барьер?!
Точно чокнутая!
Дыхание Иваса Абанора участилось, стало тяжелее, он проговорил понизившимся голосом, от которого у Лины завибрировали внутренности:
— Ты не можешь мне приказывать, деточка.
— А ты забыл, что я в курсе наших с тобой делишек? — ехидно поинтересовалась Арилия. — Не боишься, что я кому-нибудь расскажу?
Хватка на локтях стала слабее, демон обхватил Лину за талию, прижав к бедру, она все еще чувствовала от него густую патоку, но в ней появилось что-то очень жгучее, похожее на перец.
— Не боюсь, деточка, — произнес он низким голосом.
— Да? — съязвила Арилия. — Тогда обязательно расскажу, если ты сейчас ж не избавишься от этой девки-эмпата, которая внезапно возникла в Академии и нарушила все мои планы! Убей ее немедленно!
— Это слишком, Арилия, — произнес Ивас.
— Да какой ты тогда демон! — выкрикнула девица-носферату. — Слабак! Тряпка! Не можешь справить с сопливой девчонкой! Не удивительно, что она тебя не захотела! Да тебя никто не захочет!
Она сыпала оскорбления в лицо демону, а Лина все сильнее сжималась от ужаса. Она-то чувствовала, как тяжелеет его энергия, как сгущаются его эмоции, он уже почти не держал ее, так придерживал, чтобы не упала.
Эта носферату вообще в своему уме? Она понимает, кого оскорбляет? Это ведь не плюгавый мальчишка-хиляк. Это Ивас Абанор. Стоит сто раз подумать прежде, чем говорить ему в лицо такое, особенно если у тебя нет ядовитой крови, как у фей.
— Арилия, — глухо и предупредительно зарычал демон.
Но она не унималась. Лина чувствовала, как от этой девицы-носферату исходят потоки ярости, ревности и… Что это? Желание? Нет, она серьезно? Эта девица устроила такое, чтобы отбить у нее ректора, но прямо сейчас, оскорбляя демона, испытывает к нему… Вот это вот? Дичь какая. Или ректора она хотела отбить из обиды, что он ее не выбрал? Что ж очень мощная, похоже у нее мотивация.
— Слизняк! Тварь! Предатель! — кричала Арилия, аж наклонившись так, что ее грудь норовила вывалиться из катастрофически глубокого декольте. — Ты вообще ни на что не способен! Да у тебя в штанах ничего нет! Пустота!
— Ты заигралась, Арилия, — произнес он глухо и так тихо, что носферату, наверное, и не услышала, а потом обратился к Лине. — Я никогда не желал тебе зла, девочка. Если сможешь, помоги ректору, а я разберусь с Арилией.
Лина едва не грохнулась, не веря такому повороту событий. Он серьезно или это очередная уловка, игра, чтобы ее помучить?
Вывернув шею, она посмотрела на демона, который выше нее на пару голов точно.
— В-в каком смысле, разберешься? — спросила она, заикаясь.
— Не переживай, девочка, — отозвался Ивас. — Ей понравится.
Потом снял с себя пиджак и накинул ей на плечи. На вопросительный и непонимающий взгляд Лины ответил:
— Моя вещь — моя темная энергия. Не знаю, как на эмпатов влияют эти зеленые потоки, но на всякий случай.
А затем резко шагнул к Арилии.
Та вскрикнула, у них завязалась драка, но Лина уже не смотрела. Она со всех ног кинулась за барьер сквозь зеленую дымку.
Глава 28
Зеленые потоки обжигали, пока она прорывалась через повилику по Нирийскому полю. Особенно там, где не прикрыто пиджаком демона. Как хорошо, что он его ей дал. Иначе больно было бы еще сильнее. Почему он вообще себя так повел? Он ведь мог одной ладонью ее прихлопнуть.
Но все это сейчас не важно. Она должна найти Гадара, должна ему помочь. Но в этой зеленой каше ничего не разобрать, а поле совсем немаленькое.
— Гадар! — закричала она в отчаянии.
Но в ответ только гул и зеленое мерцание.
Ей никогда не найти его в этом сияющем тумане. А время уходит, он ведь там один на один со своей тьмой, с тем, что однажды заполнило его, смешавшись с его изначальным даром. И как ей быть?
Он ведь нарочно, кончено же нарочно, пошел в середину этого поля. Наверняка решил, что сможет собой заткнуть это гигантскую прореху. Но это слишком большая жертва. Она просто не может позволить ему отдать себя на растерзание. Только не это.
Она нашла его, нашла свою любовь в другом мире и не собирается ее терять.
А ведь он даже не знает о ее чувствах.
Нужно ему сказать.
Даже если он не ответит взаимностью. Даже если для него это просто интрижка. Пускай. Зато она будет знать, что способна дарить настоящее чувство, безусловную любовь, которая ничего не требует взамен.
И самое главное, она понимает, теперь понимает — любить не страшно.
Если это любовь, а не помешательство или чувство уязвленного самолюбия, как у Арилии, которая не смогла вытерпеть соперницы, хотя сама питает чувства к другому.
Лина все это сейчас так ясно и четко понимала, что даже удивилась, как сразу не разобралась с их эмоциями.
«Где же ты, Гадар?»
Она бегала по полю, спотыкаясь о тонкие лианы повилики, падая, поднимаясь, обжигаясь зеленым свечением и кутаясь в пиджак Иваса. Казалось, она уже вечность носится по Нирийскому полю, но все безрезультатно.
Нет, это бесполезно, она так никогда его не найдет.
Как ей его разыскать? Как…
И тут в голову пришла мысль, опасная, жгучая и, кажется, самая верная. Похоже, другого пути у нее нет, только так она сможет его найти.
Лина ухватилась за замочек серебряной цепочки, на которой висит кристалл концентрации, и расстегнула. Едва кристалл упал на землю, ее с такой силой ударило тревогой, сомнениями, гневом и кучей других эмоций, что она качнулась. Колени подогнулись, и Лина осела в повилику. Со всех сторон десятки голосов зашумели протяжным эхом:
