— А мы есть сегодня будем? Собираться в столовой? Или все болеют, и еду никто не готовил?
— Так я принесу, лапонька моя! — с готовностью вскочила Прошка. Но я покачала головой:
— Во-первых, мне хочется видеть других невест. Самой на них посмотреть. А во-вторых, чего ты будешь таскаться с тарелками на второй этаж? Спустимся и поедим нормально.
Даже если Прошка и была недовольна, высказать это она не решилась, помня отпор сегодняшнего утра, и без единого вздоха принялась меня одевать. Фенечка тоже нарядилась в перешитое из моей одежды платье и была готова следовать за нами. Кусь намывал гостей, тёр лапкой мордочку и посматривал на нас хитренько. Впрочем, у этого зверька всегда было такое выражение мордочки. Небось, опять решил сбежать и погулять на свободе. Я наклонилась к кото-совёнку, погладила его и сказала ласково:
— Главное, никому не попадайся на глаза, Кусёныш! И возвращайся скорее.
Уж лучше бы собакой был, честное слово, подумала я, спускаясь по узкой лестнице на первый этаж. Тогда можно было бы его брать с собой… А так… Думай, переживай, что может случиться с милым зверёнышем в городе, полном недоброжелательных людей… И вдруг осознала: ведь то же самое чувствовала моя мама, отпуская дочь одну в школу, на тренировки по дзюдо, в магазин. Как она должна была волноваться! А мне всё было нипочём. Дети думают, что они бессмертны…
В столовой сидели на лавках служанки и чесали языками, совершенно не стесняясь Филомену и княжну Самарову. Когда я вошла, девки зыркнули исподлобья, замолчав на секунду, а потом принялись за прерванный разговор.
— А Настька-то, Настька! Слышали её? Грит, боярышня, да я б за тя нырнула б, токмо б сказала!
— Так ить Настька уж с каким-то хлопцем туточки миловалася…
— Хотела в Белокаменной жить, да не срослось.
— Боярышня ейная больно пугливой оказалася!
Незаметно покачав головой, я подсела к новой подруге. Филомена выглядела не лучшим образом, но держалась изо всех сил. Улыбнулась мне застенчиво, сказала:
— Ох уж эти испытания…
— Слышала, что ты тоже нырнула.
— Кабы не нырнула, собирала бы сундуки да обратно на Север бы вратилася, — кротко ответила девушка. — А батюшка строго наказал туточки жениха найти.
— Суровый он у тебя, — осторожно заметила я. Филомена протянула мне кусок пирога с мясом:
— Не суровый, а деловитый. Хочет туточки укрепиться с торговлей. А как лучше, ежели не через собственную дочь?
— Спасибо. А чем он торгует?
— Меха северных зверей, кованые замки, копья, — вздохнула Филомена. — А этого и туточки хватает… Твоя шуба вон — ах как хороша!
— Реклама — двигатель торговли, — задумчиво заметила я. — Знаешь, на каждый товар найдётся свой покупатель, если правильно его пропиарить.
— Чего?
Серые глаза с тёмным кантиком по радужке глянули непонимающе, и я быстро поправилась:
— Ну, возвестить всему городу, что меха ваши самые тёплые, потому что северный зверь живёт на большом морозе. А замки сделаны иноземными мастерами, поэтому изысканнее и надёжнее.
— Как интересно, — Филомена подалась ко мне. — Думаешь, сработает?
— Всегда это работает.
— Напишу батюшке письмецо, пожалуй. Всё, как ты говоришь, опишу. А ты, когда станешь княгиней, уж не позабудь обо мне!
Я усмехнулась, покачав головой:
— Так-таки и стану! На чём нагадала? На картах или на воске?
Филомена наклонилась ко мне и зашептала горячо:
— Станешь, станешь, не сомневайся. Мы вам с княжной туточки не помеха, уразумела я, что надо княгине Ольге. Ить невестку с характером, а не безответную родильницу… Ты с Самаровой поборешься, а мы уж как-нибудь себе женихов найдём средь боярских сынков. Видала я их, есть хорошие мужчины, как не быть! А тебе уготована великая судьба, тебе быть княгиней Белокаменного, не Самаровой.
— Перестань, — я помотала головой, отложив пирог. Даже неприятно стало — будто за меня всё уже кто-то решил. А ведь я сама ещё не была уверена, нужно мне это замужество или нет… Яромир, конечно, хамло и собственник, но из себя мужик хоть куда, а княжича того один раз видела, и то мельком. А выходить замуж по расчёту за непонятного мямлю мне не хотелось даже из-за денег, не то что из-за какого-то княжества. Поэтому я строго глянула на Филомену и сказала твёрдым голосом:
— Что будет, то и будет, не нам решать. Не слышала ли ты что о следующем испытании?
— Что ты! Княгиня никому не рассказывала, как будет невест проверять, — вздохнула девушка, наблюдая краем глаза за неподвижным лицом Светланы. Та поражала своим спокойствием, словно ей было насрать на смотрины, на княжича и на княгиню вместе взятых. Она ела пирог, запивая его травяным отваром, смотрела прямо перед собой, спину держала прямо. Всем телом, поведением, молчанием показывала, что ей насрать и на нас тоже. Её служанка, опрятная девица с некрасивым топорным лицом сидела позади хозяйки, не участвуя ни в сплетнях остальных, ни в ужине. Походу, Самарова и есть лучшая партия для княжича. Мямля и ледышка. Отличная пара.
После ужина мы с Прошкой поднялись в горницу. Спать здесь ложились рано, как я не привыкла. Световой день закончился — пожалуйте в постельку, боярышня. Но сегодня вредная девчонка решила меня перехитрить. Взяла шубу и легла поперёк порога. Как будто это меня остановит, если захочу выйти прогуляться…
— Уймись, Параскева! — сказала я ей с кровати. — Посмотри на меня, я сплю. Я никуда не собираюсь.
Она не ответила, только зыркнула исподлобья и улеглась головой на согнутую в локте руку. Отлежит себе все косточки, но так ей и надо.
Я и правда никуда не собиралась. Незаметно для себя уснула. И снился мне… Ах-ах, мне снился прекрасный, жаркий, бесстыжий секс с Матвеем! А может, и не с ним, но там точно был парень. Девушку бы я запомнила… Но нет, это абсолютно точно были мужские руки, мужские губы и мужской член, наполнявший меня! Проснувшись, я даже пожалела о таком сне, пожалела о том, что ничего не могу сделать, чтобы вернуть его. От жалости и безысходности, ещё плохо соображая, скользнула рукой в трусики и нашла клитор. О да, детка… Вот так… Ещё… Быстрее… М-м-м…
Через полчаса бесполезных усилий я бросила дурное занятие и приподнялась на кровати. Прошка тихонечко похрапывала у двери, Фенечка спала, как мышонок. А в окне было тёмное небо, чуть синее, чуть фиолетовое… Скоро рассвет. Есть только один человек в этом мире, которого я хочу сейчас видеть. Пусть он окажется на своём привычном месте…
Прошка не проснулась, когда я перешагнула через неё. Даже от тихого, но явно слышного скрипа двери не проснулась. Меньше надо пирожков жрать на ночь, мстительно подумала я, выбираясь в сени. Вместо тяжеленной неповоротливой шубы я прихватила подбитый нежным кроличьим мехом плащ с капюшоном. Вместо валенок сунула ноги в невысокие кожаные сапожки с мягкой подошвой. Так проще скользить по амбару, меньше вероятность, что меня заметят. Да и привычнее такая одежда.
