– Стой! – Босоногий пацан нагнал меня. – Есть плот, он точно выдержит и тебя, и скутер. Переправимся в лучшем виде! Согласен?
– А плата?
– Мне из города надо свалить, в сторону Выборга. Подвезешь. Ну, по-честному ведь, ты – меня, я – тебя.
Я оглядел пацана – лет тринадцать, худой, ноги исцарапанные, на ухе клипса плеера-«беззарядки», работающего от тепла человеческого тела.
Если бы второй родилась не Женька, мог бы выйти вот такой сорванец.
– Ладно, показывай плот.
Он был привязан на спуске проспекта Чернышевского – смешной плотик из шести межкомнатных дверей, в два слоя, по три штуки в ряд.
– Мне очень надо, я думал через Ваську, но мужики сказали, что тоннель перекрыли стальными воротами, вантовый мост тоже как-то перекрыли, там авария с бензовозом, говорят, военные просто его там взорвали, чтобы город на две части разрубить, это если инопланетяне нас не сожгут, то потом военные будут город кусками зачищать, против бунтов и революций фигня такая, понимаешь?
– Понимаю, – улыбнулся я и подумал: этот тараторка сошелся бы с Лоркой.
Грести пришлось мне – Ванек стоял в центре плота и держал мокик вертикально, пока волны окатывали колеса и ноги. Всю дорогу в голове упрямо фонила «Дойчен зольдатен», и избавиться от паскудной песни никак не получалось.
Снесло нас за Кресты, вылезли на набережную – и обнаружили, что здесь по-настоящему тихо. Никто не дебоширил, половина стоящих машин оказалась даже не вскрыта.
– Да все ждут, что уголовники вырежут ментов или договорятся между собой, – пояснил пацан. – А у ментов оружия-то до фига, сам понимаешь, что здесь будет.
Около Лесного проспекта навстречу нам вышли двое ППСников в мятой форме и, угрожая «Кедрами», потребовали отдать скутер.
– Для неотложных нужд, мы расписку вам дадим.
Я кивнул, слез со скутера, показав пассажиру не рыпаться. Затем, передавая мопед сержанту, резко толкнул руль, заваливая технику на обнаглевшего милиционера.
Наступая на руку с пистолетом, я уже держал второго на прицеле.
– Ты чего… Ты чего… – повторял он. – Да мы вообще не менты, мы типа добровольная дружина, нам только форму для порядка дали…
– Ванька, возьми у него пистолет.
Взяв в руку, понял – не «Кедр», а «Есаул», резинострел. Убить не убьешь, а покалечить можно.
На этот раз за руль сел пацан, я устроился сзади и смотрел за тем, чтобы безоружные, но не связанные дружинники в плохо сидящих мундирах не попробовали нам что-то сделать.
Он вел скутер лучше, чем я. Есть такие люди – пусти их за руль чего угодно, от моторки до самолета, и они выкладываются полностью, до основания, словно вести именно эту машину именно сейчас и есть смысл их жизни.
До ссоры с нынешним господином президентом у меня был такой шофер, и когда меня перевели обратно в Питер, его по моей просьбе забрал к себе Антошин.
На углу Энгельса и Северного собралась внушительная толпа – объехать их не получалось, я шел впереди, а в кильватере Ванька вел скутер.
– …Шанс. Вскрыли типографию, натурально, а там их пять ящиков и сторож пьяный, – орал уголовного вида парень с перевернутого набок ржавого джипа, то ли «Тахи», то ли «Эскалады». – Мне пофиг, я бы и бесплатно раздал, но даром – только ненужное, поэтому раздаю за мелочь, спиртное, оружие, мой брат внизу оценит, сколько чего надо. Подходим, покупаем зеленые карточки, натуральные билеты на «Ковчег», используем последний шанс. В натуре говорю, сам удивился – вскрыли типографию…
Я рванул сквозь толпу и увидел, как второй уголовник – и вправду похожий на первого – из верхнего люка джипа достает зеленую карту и передает ее очередному покупателю. Добравшись еще ближе, зацепил «билетик» пристальнее и понял – подделка.
Естественно, никакие типографии с пьяными сторожами зеленые карты не печатали, пластины делали на монетном дворе, сильно заранее и под строжайший.
– Ванек, стой здесь.
Я полез сквозь толпу, двигаясь заведомо быстрее окружающих. Как и советовали в свое время учителя, я разогнался внутри, а потом только направлял себя, следя за тем, куда ставлю ноги, и высматривая просветы впереди.
– Куда прешь! В очередь! – заорал продавец фальшивок. Его брат сверху ни на секунду не прекратил своей накачки.
Короткий удар под дых заставил его съежиться, я вырвал из рук с перстнями-наколками зеленую карту. Оттолкнулся от земли, вскочил левым коленом на одно плечо уголовника, правой ступней на голову и через мгновение оказался вверху, около декламатора.
– Ты че, мужик, тебе жизнь…
Он не успел договорить – я взял его за кисть, прихватив определенным образом мясо между большим пальцем и указательным, одновременно выкручивая руку – почти незаметно, но очень больно.
– Что ты продаешь? – заорал я. – Скажи всем!
Реагируя на очень болезненное нажатие, урка заорал:
– Подделки я продаю! Я продаю подделки! Вначале хотели сделать как настоящие и пройти по ним, но не получилось!
– Подонок, – не выпуская руку, я дал ему подзатыльник, чтобы закрепить в сознании толпы факт – этот недавний король на час всего лишь мелкая, слабая сошка, получить через которого спасение невозможно.
Толпа заорала.
– Это этот, спасатель президентский! – взвизгнула баба из первого ряда. – Ленька Воротаев или Ворокаев, что ли! Ты нас спасешь, супермен президентский?
И тут я вдруг понял. Стою один, с уголовником в руках, подо мной машина, в которой его подельники, вокруг толпа, ждущая, что я их как-то спасу, а если нет, то готовая разорвать меня на части. В голове снова забилась проклятая «Дойчен зольдатен».
И если полтора года назад на Красной площади рядом со мной стояли ребята из ОМОНа, то сейчас из своих был только Ванька. И его, между прочим, самого бы еще надо защитить.
– Слышь, ментяра, давай вместе валить – толпа не разберет, всех рвать будут, – затараторил мой пленник, не порываясь, впрочем, бежать.
Я посмотрел вниз – его товарищи уже выбирались подальше, пользуясь тем, что все смотрели на меня.
– Мои меня кинули, начальник, есть три карты касимовские, но они подписанные. Я думал прорваться в последних рейсах, хотя понимаю, что тухляк, но с тобой точно пройдем, тебе поверят, давай вместе?
– Как отходить будем? – шепнул я.
Пытаться объяснить толпе, почему ты не верблюд, нельзя. Или ты держишь их в кулаке, как этот мошенник до моего прихода, или они свистят тебе и бросают камни – вот, первый пошел, пролетел мимо и упал с другой стороны.
Раздался крик, затем вой – все загомонили, в нас полетели палки и камни, пустые банки и бутылки.
– Помоги! – крикнул аферист, наваливаясь на днище джипа. Я, еще не понимая, что он делает, помог, машинально отметив по нашлепке на глушителе, что это все же «Таха». По плечу ударила полупустая пластиковая бутылка, но я не обращал внимания. Мы в несколько секунд раскачали тяжеленную машину и опрокинули ее на крышу – под бортом, как оказалось, был открытый люк.
