Рэйман уселся за стол и уткнулся в устрашающе толстую тетрадь, исписанную цифрами и таблицами. Видимо, это был гроссбух развеселого дома, где велся строжайший учет всем доходам и расходам.
Вкрадчивый слуга наклонил голову и жестом (вполне приличным) пригласил Тамару следовать за ним. Ну что ж, раз Рэйман с головой углубился в отчетность, Тамаре было больше нечего делать, как начать свою бурную трудовую деятельность на новом месте.
******
Ванная комната была отделана мрамором, а радующие глаз зеркальным блеском краны изображали из себя экзотических птиц с длинными изогнутыми шеями и распахнутыми клювами. Горячая душистая вода, пышная пена, хрустальные баночки и скляночки с ароматными маслами…. Да, это не какая-то жалкая пародия на душ для прислуги, которой приходилось пользоваться в замке у герцога! Две горничные в кружевных фартуках и чепчиках расторопно прислуживали Тамаре, словно она сама была не в состоянии вымыться как следует. Однако было заметно, что банная процедура шла в ускоренном темпе и наслаждаться совершенно некогда. Под конец Тамару окатили прохладной водой, благоухающей розовым маслом, наскоро вытерли большим полотенцем и завернули в длинный теплый халат цвета слоновой кости. Потом ее повели в просторную комнату, где по стенам громоздились вешалки, полки, шкафы. Чего тут только не было — от туфель на каблуках-ходулях, до плаща с пришитыми к нему крыльями из черных перьев. Всевозможные наряды, шляпы, букеты из цветов с шелковыми лепестками, парики на болванках, кнуты и хлысты… Было где разгуляться воображению. Тамаре энергично подсушили полотенцем волосы, так что они теперь стали уже не мокрыми, а просто влажными. Потом горничные принялись ее наряжать…
Вместо шлепанец с острыми носами надели белые тканевые туфельки, расшитые жемчугом. Полупрозрачная длинная белоснежная сорочка, сверху просторное, тоже белоснежное платье из тончайшего шелка… Талию обхватил шелковый пояс едва уловимого розового оттенка. Волосы тщательно расчесали, разделили на пряди, спрыснули каким-то средством, от которого они сами собой завились крупными локонами. Дальше взялись за лицо. Тамару старательно пудрили, подводили глаза, красили губы липким розовым карандашом. Потом на голову ей водрузили пышный венок из искусственных роз. Последний штрих — всю Тамару опрыскали водой опять-таки с ароматом роз…
Горничные отступили и залюбовались собственной работой. Тут как раз в гардеробную заглянул слуга.
— Готово?
— Ты только посмотри, какая прелесть получилась! — отозвалась одна из горничных. — Пожалуй, господин Жамерсмайт будет теперь нарочно приезжать только к нашей новенькой волшебнице.
Тамару подвели к зеркалу. Девушкой, которую она там увидела, действительно можно было залюбоваться. Правда, девушка получилась бледноватой, но это мелочи.
— Я провожу тебя, — сказал слуга.
— Только постарайся не смеяться, — посоветовала горничная Тамаре.
— Зачем ты это сказала?! Теперь она начнет хихикать в самый неподходящий момент…
— С чего ты взял?
— Вот именно, — вмешалась Тамара, которой не понравилось, что о ней говорят в третьем лице. — С какой стати я должна хихикать?
— Просто у господина Жамерсмайта немного необычные запросы. Но ты не обращай внимания, и все будет чудесно.
*****
Светлая комната, уставленная цветами в корзинках и вазах, широкая постель. Кровать с резной спинкой застелена шелковым бельем, рядом — кресло, обитое тканью с причудливым узором. Окно занавешено парчовыми портьерами.
— Ложись на спину, сложи руки на груди и закрой глаза. Постарайся не шевелиться, — проинструктировал Тамару слуга.
— И долго я так буду лежать?
— Пока господин Жамерсмайт не хлопнет в ладоши. Поняла? Главное, не двигайся раньше времени. Представь, что ты умерла.
— Еще чего!
Тамара, которая уже расположилась на кровати, резко села.
— Ну, тогда представь, что ты актриса из королевской труппы и играешь на сцене роль трупа молодой прекрасной девицы.
Тамару такая роль не очень-то устраивала. Однако слуга ее ободрил:
— Ничего страшного. Это всего лишь роль. Ты справишься. Меня, кстати, Дринк зовут.
— Очень приятно, — отозвалась наша вежливая героиня и тоже представилась. — Тамара. А когда придет этот ваш господин Жам..?
— Жамерсмайт. Сейчас я его приведу. Ложись как-нибудь поэффектней
Дринк деловито поправил кружевные оборки на подушке, красиво задрапировал складки Тамариного платья, расправил шелковые лепестки на ее венке.
— Волосы еще не высохли. Отлично.
И с этими словами удалился.
Тамара лежала в тишине и недоумевала. Впрочем, недоумевать пришлось недолго. Дверь приоткрылась… Тамара вспомнила инструкции и закрыла глаза, но не до конца, осторожно подсматривала сквозь накрашенные ресницы. В комнату зашел вполне приличный господин в фиолетовом костюме и с темными кудрявыми волосами. Красотой господин не блистал, однако и уродом его никак нельзя было назвать. Это радовало. Ведь Тамара уже успела вообразить первого «гостя» в самом жутком виде — старым, пузатым, лысым, колченогим, мерзко ухмыляющимся извращенцем. А на самом деле все оказалось не так уж страшно.
Господин Жамерсмайт приблизился к кровати, закатил глаза и воскликнул:
— Какое несчастье! Это все-таки случилось! О, какой коварный удар приготовила мне нынче злосчастная судьба.
Он опустился в кресло и уставился на Тамару, изо все сил старавшуюся играть навязанную ей роль. Собственно говоря, играть было нетрудно. Расслабься и лежи спокойно.
— Прекрасная нимфа утопилась в полноводной реке из-за неразделенной любви ко мне! — продолжал горевать Жамерсмайт. — Еще одна жертва моего огромного обаяния и мужской привлекательности. А также моего непревзойденного таланта. Кто мог подумать, что этому прелестному созданию не доставало моего общества? Да, я был не слишком внимателен к ней, отвлекся на свидания со своей верной музой. Но как сурова жизнь и каким хрупким оказалось девичье сердце!
Тамаре прямо стало жалко господина Жамерсмайта, который так искренне убивался. Очень хотелось встать и сказать, что все в порядке, все живы и здоровы.
— Ее прелестные локоны еще влажные, на венке не высохли капли речной воды. Как она прекрасна… и холодна…
Жамерсмайт осторожно коснулся руки Тамары, неподвижно лежавшей на груди. Рука на самом деле была теплой, но его это ничуть не смутило.
— Прекрасная и холодная нимфа… Ты так скучала без меня, что не выдержала краткой разлуки. Позволь мне хоть немного загладить свою вину и прочитать над тобой мое новое творение…
Он взмахнул рукой и начал декламировать громко и с выражением:
Луна проплывает по волнам любви,
Цветы распускают свои лепестки,
