— Вот, собственно говоря, эта девушка, — пояснил управляющий. — То есть воровка.
— Я вижу.
— Я не воровка! — раздался тонкий и довольно приятный голосок. — Только позвольте мне все объяснить, умоляю! Мне просто необходимо поговорить с вами наедине.
Граф обернулся к управляющему.
— Хорошо. Оставьте нас на пять минут, а потом можете забирать ее обратно.
Тот слегка замялся, потом ответил:
— Как прикажете, Ваше сиятельство. Мы ее обыскали, оружия при ней не было. Если вдруг что — мы будем стоять под дверью.
— Ты думаешь, я испугаюсь женщины, даже если у нее припрятан кинжал под юбкой?
— Конечно же, нет. Однако осторожность не помешает. Всякие бывали случаи…
— Хватит рассуждать.
Незнакомку высвободили, и трое мужчин молча покинули комнату.
— Итак, что ты хочешь мне сказать? — не особенно приветливо спросил граф.
Тамара с живым интересом наблюдала за происходящим сквозь отверстие в ажурной ширме. Самой стало любопытно, какая тайна здесь скрывается, и из-за чего столько суеты.
Незнакомка, которая сперва по-прежнему стояла неподвижно, так резко вскинула голову, что Тамара подскочила на месте. Из школьного курса истории она смутно помнила шокирующую выходку Шарлоты Корде. Подробности из памяти стерлись. Но Тамара четко усвоила: французская террористка зарезала какого-то там Марата, тоже предварительно заявив, что хочет сообщить нечто важное. А если сейчас именно такой случай? Самоуверенный граф может ухмыляться, сколько угодно, однако от острого ножа у него брони нет. Где гарантия, что обыскали дамочку не спустя рукава? Надо срочно спасать графа, пока не поздно!
К счастью, никого спасать не понадобилось. Рыжая грива взметнулась, подозрительная незнакомка откинула волосы со лба и оказалась вполне симпатичной, даже можно сказать, красивой дамочкой. Этот факт Тамаре решительно не понравился. Она сразу насторожилась.
— Я тебя слушаю, — повторил начинавший терять терпение граф.
— Ваше сиятельство, я так давно хотела вам сказать… признаться…
— Не тяни, мне некогда.
— Я… я обожаю вас. Столько времени мечтала высказаться. А когда прошел слух, что эта безобразная, склочная, коварная фурия Клэрминда покинула замок…
Граф немедленно откликнулся, не дав ей продолжить.
— Насчет «безобразная» я бы не согласился. Но в остальном ты, пожалуй, права. Только зачем ты залезла на ограду?
— Видите ли… Я живу довольно далеко отсюда, в городке Терминблосс. Здесь меня никто не знает, и было неудобно пытаться проникнуть в замок через ворота. Кто бы меня пустил? К тому же я так застенчива и совершенно теряюсь в незнакомой обстановке.
— То есть, карабкаться на чужую ограду тебе застенчивость не мешает?
Тамара очень хотела задать незнакомке тот же самый вопрос.
Незнакомка снова опустила голову.
— Простите, но мне было настолько тяжело решиться приехать сюда, преодолеть свою скромность, стыдливость и неопытность…
Граф произнес уже гораздо мягче:
— Ладно, ничего страшного в самом деле.
— Как же я мечтала встретиться с вами. Вот уже почти двадцать лет!
— Двадцать?! Сколько же тогда тебе самой? — изумился граф.
Незнакомка смутилась. Кстати говоря, ее возраст действительно трудно определялся. Нет, выглядела она вполне привлекательно, хотя явно была далеко не первой молодости. Однако она быстро выкрутилась.
— Я… я влюбилась в вас, еще когда была маленькой девочкой. По рассказам няни.
Нереально было представить, что графу знакомо такое чувство, как смущение. Однако на сей раз, кажется, смутился именно он. Или просто такое впечатление сложилось у Тамары.
— Да какая, в сущности, разница, — любезно отозвался он. — В конце концов, для женщины возраст не так уж важен.
Тамара впервые сталкивалась с подобным утверждением. Раньше она всегда считала, что в этом плане все обстоит как раз наоборот. И окружающие придерживались такого же мнения.
Незнакомка сверкнула светло-зелеными глазами и пролепетала:
— До чего же я счастлива, граф Кьянофорр не отвергает мою пламенную любовь! Граф Кьянофорр… Армаэль…
«Этой авантюристке известно его имя, — мрачно подумала Тамара. — А я, почти что официальная возлюбленная, до сих пор не в курсе, как зовут графа, и сам он мне не удосужился сказать. Значит, не ценит. Это прямо идиотизм — знать любовника только по фамилии».
Тем временем предприимчивая незнакомка продолжила:
— А я — Зэлла Меренбрикс. Меня назвали в честь весеннего цветка. Может, видели — он такой нежно-фиолетовый, растет на склонах гор…
— Видел.
— Мне самой не верится, что когда-нибудь получу шанс отдаться графу Кьянофорру и его чудесному… то есть чудесным…
Тут Зэлла слегка покраснела и запнулась. В общем-то, ясно, что именно она имела в виду. Можно было сделать вывод, что анатомические особенности Кьянофорров широко известны в здешних краях и уже успели обрасти легендами. Бесстыжая нахалка — так охарактеризовала бы ее Тамара, если бы тамариным мнением кто-то изволил поинтересовался. Однако на графа Зэлла явно произвела самое благоприятное впечатление.
— Почему это «когда-нибудь»? — бодро произнес он. — К чему откладывать? Кстати, сейчас я тебя кое с кем познакомлю…
Графу даже не пришлось кое-кого звать — Тамара сама выскочила из-за ширмы. Зэлла испуганно ахнула.
— Эта женщина все слышала?!
Зэлла закрыла лицо руками, правда, уже в следующую секунду меж пальцев показались лукавые глаза. Они были действительно зеленые, прозрачные, похожие на спелый крыжовник. Теперь Тамара отлично рассмотрела нахальную конкурентку. Что ж, конкурентка оказалась достойная, по крайней мере внешне, и это буквально выводило из себя. Граф невозмутимо сообщил:
— Тамара поселилась в замке на днях.
— Значит, я опоздала, — печально прошептала Зэлла.
— Вовсе нет. Мы прекрасно проведем время втроем.
Чисто теоретически Тамара не имела ничего против подобного расклада и старалась смотреть на вещи широко и толерантно. Но это чисто теоретически и если не принимать во внимание неприязнь, которой она немедленно прониклась к Зэлле. Ноги сами понесли Тамару к выходу. Вдогонку послышалось:
— Уже уходишь? Жаль. Я думал, мы неплохо уживемся.
Удалиться с гордо поднятой головой не получилось. Тамара представила: оставшись наедине, граф и хитрая конкурентка начинают… начинают… Короче говоря, Тамара решила остаться и по мере сил и постоять за свои шаткие и неопределенные пока права. Граф едва заметно усмехнулся. Приоткрыл дверь и выглянул в коридор, где до сих пор скучал управляющий со своими прихвостнями.
