Четкие, армейские, уверенные.
И лицо мужчины, вошедшего с ними, было мне знакомо.
Определенно, это он, Кейв Никлер. Вот только что-то в нем казалось иным. Не таким, как я уже, можно сказать, привыкла видеть. И дело было даже не в том, что его правая рука выглядела совершенно обычной! Сама аура мужчины ощущалась совершенно иначе.
— Пойдем, пора, — приказал он Гертруде, стоявшей на дне своей камеры.
Когда же его приказ не был исполнен, он злобно прорычал, взмахнул рукой и этим жестом заставил девушку подняться в воздух!
Ее глаза округлились от ужаса, и все же по выражению красивого лица было понятно, что она не удивлена. Как будто подобные демонстрации колдовской силы для нее не впервой… и как будто она понимала, что ей стоит ждать подобного.
Пронзая девушку властным взглядом, Кейв направился к выходу из коридора, толкая ее своей силой перед собой. При этом ноги Гертруды парили в считанных сантиметрах над землей — словно она была феей из волшебной сказки.
А я, не желая выпускать их из поля зрения, пошла следом. Медленно, подстраиваясь под каждый шаг иллюзии из прошлого. При этом одновременно радуясь и удивляясь тому, что Кейв, как в тот раз, не явился сюда лично, синхронизировавшись со своим отражением из видения.
Кстати, интересно, а почему же? Возможно потому, что этот Кейв, которого я видела здесь, был другим? Или из-за того, что само это видение ощущалось слегка иначе, нежели то, в котором я тогда встретила его?
А фантомы тем временем покинули темницу, и следуя за ними, я пошла по тропинкам Ведьминого леса. Воздух вокруг Кейва и Гертруды словно рябил, слегка искажая пространство. И когда они дошли до края парка, в этой искаженной области появился еще один человек. Высокий черноволосый мужчина, до жути похожий на Армана, но при этом очевидно не он.
И этот мужчина держал в руках голенького младенца с легким черным пушком на затылке. Мальчика.
Младенца, на которого Гертруда смотрела одновременно со страхом, болью, горечью… и ничем не объяснимой, словно иррациональной любовью.
— Начинаем? — нетерпеливо пробормотал мужчина… с презрением поморщившись, когда ребенок решил, что сейчас самое время пустить фонтанчик на дорогой черный камзол с золотым шитьем.
— Начинаем, — сосредоточенно кивнул Кейв, укладывая Гертруду на проявившийся с его приближением каменный алтарь, на котором даже мне нетрудно было увидеть желоб для крови. — А вернее, заканчиваем.
Девушка ничего не говорила. Видимо после всего, что ей пришлось пережить в этом месте, она уже понимала, что плакать и молить пощадить, остановиться, бессмысленно.
Маг же тем временем поднял с земли чашу с каким-то веществом, которое принялся распылять вокруг, сосредоточенно бормоча:
— Силы пространства и времени! Три года я создавал браслет из нитей звезд, ветра, огня и морей. Девять месяцев взращивал в чреве стража времени орудие, насыщая его священной кровью матери. И тот, кто с ним кровью связан, получит власть над ним, как над своим мечом из собственной крови. Начиная с этого дня, через тридцать три года, когда дозреет орудие, рука его примет власть над вечностью: над временем вокруг себя и над собой во времени. И до того дня, как мир падет на колени перед повелителем бесконечности, клянусь быть Стражем его, чья алая длань будет нести возмездие во имя вечности! Да начнется отсчет! — громогласно закричал Кейв, пронзая грудь Гертруды серебряным клинком!
Распахнув глаза, девушка затрепетала, словно бабочка, приколотая булавкой к доске. А кровь из ее смертельной раны стекла в желоб тонким алым ручейком, в который Кейв и погрузил два своих пальца. Чтобы подойдя к младенцу, нарисовать ними на его лбу алый знак бесконечности.
— Кровью стража времени, что взрастила тебя в своем чреве, нарекаю тебя орудием вечности!
…И тут ребенок резко заплакал…
А я, задрожав, упала на колени, ощущая сильный озноб.
Так вот оно что.
Вот о чем болтали Арман с Марианной, говоря, что для «завершения» Армана принесли в жертву его мать.
Но что значит «орудие»? Орудие чего? Чье? И для какой цели?
И самое главное…
Проклятье, что же это за браслет, обломок которого я нашла? Какая еще власть «над временем вокруг себя и над собой во времени»?
Бред. Просто бред.
Пугающий до дрожи бред.
Они говорили что-то про какого-то стража времени. Что это значит? Очевидно, что род Грендерхолдов был каким-то… особенным. И именно эта «особенность» стала причиной, почему Гертруду похитили, и похоже держали взаперти, пока она не родила ребенка от Франсуа Кинеля. А еще, если Питер — потомок рода Грендерхолдов… не значит ли это, что та самая особенность крови, названная «стражами времени», как-то касается и его? Передалась ему?
В голове все путается.
Но одно, по крайней мере, понятно точно: именно вследствие этого ритуала Кейв стал тем, чем является сейчас.
Кейв.
Он может вернуться сюда в любую минуту. Поэтому я должна поскорее закончить и уйти отсюда.
Но прежде, чем это произойдет, нужно убедиться, что я не пропустила ничего важного. А значит, лучше быстро обойти двор вокруг замка, и еще раз пройтись с осколком по пепелищу. Если я правильно поняла принцип работы обломка, то он покажет мне фрагмент из прошлого, подойди я к месту, где был кто-нибудь убит.
Хотя…
Занятно, но до сих пор я, идя с обломком браслета по улицам, не ловила эти «вьетнамские флешбеки» на каждом углу. Если так задуматься, то мест, где кого-нибудь убили, по старинному городу было немножечко дохрена. Особенно если этот город пережил несколько войн с боевыми действиями на своей территории. Тем не менее, пока что меня преследовали лишь видения, так или иначе связанные с историей браслета…
За исключением двух видений.
Девушки, убитой возле дома Питера, и двух орков, которых Кейв очевидно прикончил на втором этаже замка.
…Если только и те убийства не были как-то связаны со всем этим.
Вздрагивая от каждого звука из леса, я принялась мерять шагами территорию вокруг сгоревшего замка. И внезапно долго блуждать мне не пришлось!
Новое видение накрыло меня во время обхода заднего двора. Когда сделав шаг, я наступила на хрупкий обломок, принесенный с пепелища недавним порывом ветра. И замерев, даже боясь вдохнуть, смотрела на двух мужчин.
Первый из них — тот самый, что держал младенца в прошлом видении.
А второй — никто иной, как Арман!
— И что ты хочешь этим сказать, отец? — нахмурился он, глядя на мужчину. — Что значит, стражи времени?
— Все на самом деле довольно просто, Жан, — ответил тот, причем очевидно поморщившись, когда Арман назвал его своим отцом. — Род стражей времени жил в этом мире веками, с того дня, как боги благословили пятерых апостолов. Предок нашего короля стал стражем власти, а его потомки расползлись по миру через политические браки, тем самым неся священную кровь в жилы всех, кто разделяет и властвует на всем белом свете. Другой из них стал стражем чуда, и именно его потомки нынче именуются магами. Не все, конечно, этот дар пробуждается лишь в немногих из них. Третьего избрали стражем жизни, четвертого — стражем силы. А пятого — стражем времени. И вот, чтобы получить власть над силой, сокрытой в их крови, но почти не используемой, я и нанял Кейва с его пытливым умом. Результатом стало два важнейших орудия, по сути являющихся половинками друг друга. Первое — браслет вечности, дающий власть над временем вокруг тебя и тобой во времени. Тот, кто его наденет, будет обладать возможностью творить со временем что угодно! Перемещаться в будущее и прошлое, осторожно менять его по множеству раз, изменять возраст собственного тела и даже отдельных его частей… и многое другое! А второе орудие — это клинок контроля. То, чем являешься ты. Дитя, рожденное от того, в чьих жилах течет сила стража времени, но с применением комплекса разработанных Кейвом ритуалов. Всю свою беременность твоя мать носила подготовленный браслет, который связывал свою структуру с твоей. И когда наступит день, когда придет заветный час, ты уничтожишь все, что попытается сопротивляться подчинению.
