– Эффектное падение, Загорская, – издевается негодяй, подмигивая, а я сжимаю губы от обиды и даже не понимаю: это из глаз брызнули слезы или все та же вода с волос катится по щекам. И почему дрожит губа, словно в подступающей истерике?
Я промокла напрочь, в просвечивающем тонком сарафане, по рукам бегут гигантские мурашки, приподнимая светлые волоски, и меня знобит. Страх из детства, когда из-за халатности воспитателей, я чуть не утонула в общественном бассейне, не отпускает и по сей день, и меня колотит, как при лихорадке, а этот идиот смеется, ему все равно! Ему всегда и на всех было плевать.
– Смешно? – говорю сдавленно, кажется, от потрясения и голос пропал. – Смешная, Настя, – хриплю, не говорю и, выдернув руку, обхватываю себя за плечи, с трудом сдерживая рыдания. И до Ильи, кажется, только сейчас доходит, что что-то не так. С губ слетает улыбка, а в глазах просыпается беспокойство. Ну, надо же...
– Э-э-эй, ты чего ревешь, Насть? Давай руку...
– Что здесь… – слышится бас Сергея.
– Произошло! – визг Эммы.
Родители “жениха” вылетают к нам на террасу, останавливаясь позади сына с внучкой, а я только и могу, что поджимать губы и прикрывать грудь руками. Потому что этот сарафан не предполагает наличие нижнего белья, а еще в нем точно нельзя купаться, потому что он просвечивает все! И слишком явно.
Но зато Эмма может быть довольна, такое представление, такой падение – она мне этого никогда не забудет.
– Иди сюда, неуклюжая, – вздыхает Илья, игнорируя присутствие родителей и тянется ко мне, желая помочь выбраться. Вот только это нужно было делать раньше. – Подумаешь, искупалась, никто же не умер…
– Дурак, – бурчу в ответ зло, прикусывая губу и поймав проплывающие рядом туфли, выкидываю на бортик, подходя ближе.
Это неприятное ощущение, когда ты весь мокрый, когда тебе неловко и неуютно, добавляет свои “капельки” в копилку дерьмового настроения. И в данный момент все, что мне хочется сделать, это зареветь навзрыд где-нибудь в одиночестве, а не ловить подол под пристальным взглядом издевающихся глаз.
– Я не понимаю, как ее с такой расторопностью вообще взяли в модельный бизнес... – слышу смешок от Эммы.
А ее сын поджимает губы, явно услышав адресованную в мою сторону “шпильку” и бросает на мать недовольный взгляд, слегка, кажется, даже порыкивая. Но, собственно, чего удивляться? Она права. Где я, а где модели, что ходят по линеечке.
– Эмма, прекращай! – осаждает ее муж.
– Давай, я помогу, – тянет руку Илья с жалостливым взглядом. Только вместо того, чтобы проникнуться написанными на его лице извинениями, мне в этот момент до ужаса хочется ему отомстить за его насмешку и бездействие. Да и вообще за то, куда привез и в какое положение поставил.
– Давай руку, Настя.
Ну, я и дала. Цепляюсь пальчиками за его большую и грубую ладонь, и Сокольский и сообразить не успевает, как я всем своим невеликим весом тяну его на себя. Мужчина, теряя равновесие, сваливается рядом со мной в бассейн, матерясь на чем свет стоит, прямо в брюках и рубашке уходя под воду.
– Настя, твою мать! – рычит, выныривая, вытирая ладонями лицо и приглаживая разметавшуюся стильную укладочку. – Какого лешего ты творишь?! – бросает на меня свой чернющий, полыхающий от злости взгляд Илья. – Я тебе помочь собирался!
– Себе помоги, Сокольский, – говорю тихо, чтобы “зрители” нас не услышали, и посылаю взглядом всю свою безграничную “любовь” к его персоне. А потом, и вовсе долбанув по воде, отправляю в его нахальную мордашку целую кучу брызг и, поймав плавающий в воде безбожно испорченный чек, вылезаю, напрочь игнорируя “свекра” со “свекровью” и мелкую зачинщицу всего этого театра абсурда. Иду в спальню, молча глотая слезы и заливая ручьем стекающей с моего сарафана водой их дорогущие каменные полы.
Не-на-ви-жу!
Глава 15. Илья
Честно? Я не представляю, как мы пережили этот день. Женщины моей семьи устроили Насте настоящую проверку на прочность.
А я?
Да, у бассейна не сдержался. Посмеялся. Это было и правда, забавно со стороны наблюдать ее падение в воду, но до тех пор, пока я не увидел в ее глазах слезы. Я и правда, наверное, веду себя, как мудак. Сначала говорю, что рядом и помогу в случае чего, а потом бросаю одной разбираться с фонтанирующими пакостями дамами семьи Сокольских. Идиот.
– Как водичка, дядь Илья? – хохочет племяшка, а я, стянув с себя рубашку, провожаю взглядом Загорскую в напрочь промокшем сарафане. Ее дрожащие от страха руки до сих пор яркой картинкой стоят перед глазами.
Это же всего лишь бассейн! Что за черт?
– С тобой мы еще поговорим, – бросаю взгляд на тут же присмиревшую девчонку и в который раз поражаюсь, как у моей кроткой, тихой и спокойной сестрички могло вырасти такое шебутное и непоседливое чадо. – Ты извинишься перед моей Настей.
– Нет, не буду, – топает ножкой Каролина и прячется за бабушку. Конечно, кто бы сомневался. Это ее главная союзница в этой “войне”.
– Илья, не перегибай, – протягивает мне полотенце мать, дожидаясь, пока я выберусь из воды. – Это всего лишь игра. Шутка. Каролине не за что извиняться. Эта Настя...
– Хватит! – перебиваю мать. – Это я перегибаю? – делаю многозначительную паузу. – Может, хватит ее цеплять? Вы за один день умудрились устроить ей здесь ад! – смотрю в глаза родной женщины, которая, ну, не может быть настолько бессердечна. Я уверен. – Неужели тебе правда доставляет такое извращенное удовольствие издеваться над ней, зная, что она не ответит просто потому, что не привыкла играть в эти ваши “змеиные игры”?!
– Ты как со мной разговариваешь!
– Так. Мама, – меня понесло, по-настоящему разозлило и задело, и толчком стал обвиняющий и испуганный взгляд Загорской. Чувствую себя так, словно я закинул ее в клетку с тиграми и бросил на растерзание.
– Я не сказала ничего плохого. Только правду.
–Эмма, ты и правда переходишь границы, – вступает в наш диалог отец, упирая руки в бока.
– Я впервые за пять лет оказался дома, и как вы меня тут встретили, а? – перевожу взгляд с племянницы с красными щеками на мать с упрямо поджатыми губами. – Чем она тебе не угодила? Что она тебе сделала, что ты так пренебрежительно к ней относишься? Не родилась с золотой ложкой во рту? Не имеет на счетах миллионы? Или не трещит каждую минуту о дорогущих шмотках?
– Она тебе не пара!
– Да что ты заладила, как попугай, Эмма? – фыркает отец. – Сын счастлив, и ты должна быть рада. Оставь девчонку в покое, хватит кидаться в нее колкостями, в самом деле. Посмеялись и хватит. А ты, – смотрит на Каролину отец, – пойдешь и попросишь прощения за свою выходку. И если я еще раз узнаю, что ты шаришься по комнатам гостей – выпорю!
– Много лет назад он тоже был счастлив, – перебивает мать мужа. – Недолго, надо сказать, – продолжает все на своей волне, отшвыривая полотенце на шезлонг. – И чем это закончилось?! Самый правильный брак – это по расчету и с идеально подходящей женщиной. Тебе уже не двадцать, чтобы…
