И Сокольский, расчленив меня на мелкие кусочки гневным взглядом темных глаз, поджимает губы и с остервенением дергает руками, скидывая капли, которые уже живописным пятном успели растечься по рубашке.
– Знаешь, Загорская, – говорят мне уже даже не зло, а как-то обреченно, – от такой любви я быстрей загнусь, – выдает что-то странное и, больше не говоря ни слова, уходит в ванную комнату, громко долбанув дверью. Кажется, еще чуть сильней – и этот лакшери-особняк развалится к чертям.
И что это он сейчас имел в виду?
После обеда, когда мне объявляют, что встреча с подругами Эммы перенесена на завтра и я на сегодня свободна, я чувствую, что моему счастью нет предела. Хоть один день, который я могу посвятить себе и своим мыслям, без беготни и скулы сводящей улыбки.
Устроившись у бассейна в легком сарафанчике и запредельно широкой изысканной шляпе, с наслаждением опускаю ноги в холодную водичку и треплю за ушами устроившихся рядом псов, когда слышу за спиной шаги.
Тяжелые – значит, мужские. Но не такие грациозные, как у Сокольского. Оборачиваюсь, прикладывая ладошку к глазам, чтобы прикрыть от слепящего солнца и вижу добрый взгляд Кости, который идет ко мне с улыбкой на губах и очаровательными ямочками на щеках.
И как тут не улыбнуться в ответ?
– Настя, добрый день! Присяду? – кивает парень, а у меня и нет причин ему отказать.
– Конечно, Кость. Здравствуй! Ты давно приехал?
В отличие от его матери и сестры, у парня хватило такта отказаться от проживания в доме Сокольских. Хотя, наверное, вот его присутствие напрягало бы меньше всего. Меня. А вот Илья его отчего-то недолюбливает, как мне показалось.
– Только что, – присаживается рядом брат Анжелы и, повторяя за мной, опускает ноги в бассейн. – Ну и как? – улыбается немного грустно собеседник, – не достают…? – неопределенно кивает в сторону дома. – Мать с сестрой.
– О-о-о, да нет. Если уж кто щедро раздает негатив, так это Эмма.
– Ты не обращай, если что, на них внимание. Просто они бесятся от того, что ты не такая, как они, Насть.
– Не такая – это какая? – пожимаю плечами и отвожу взгляд, даже не зная, обидеться на это заявление или наоборот.
– Это было сказано в хорошем смысле! – уловив мою перемену в настроении, поднимает руки Костя. – Не подумай ничего плохого, наоборот, ты такая настоящая, каким большинству девушек из наших кругов не стать. Их раздражает, что ты прекрасно ладишь с мужским коллективом, плюс разбираешься в бизнесе и многих других вещах, которые, например, моей сестре только снятся. И при этом абсолютно ровно дышишь к дорогим шмоткам и брендам, – ухмыляется Костя. – А еще их бесит то, какими глазами на тебя смотрит Сокольский.
– Да брось. Мы с Ильей просто… – вовремя прикусываю язык, испугавшись. Вот это я чуть не ляпнула! Правду. Как все-таки парой слов и доброй улыбкой можно быстро усыпить чью-то бдительность. – Просто обычная пара, – договариваю, заполняя возникшую заминку. – И смотрит он на меня так же, как любой другой жених на свою невесту.
– Да нет, – ухмыляется Костя по-доброму, – но не суть. Я рад за Илюху, ему с тобой очень повезло.
Я молча улыбаюсь, ничего на это не отвечая. Внутри снова просыпается малопонятное мне чувство, которое давит на сердце, словно камень. И снова думается, ну, вот почему во Вселенной все так несправедливо? Почему милый и добрый Костя не Сокольский? С ним и играть было бы проще и… любить его было бы проще.
Бултыхаю ногами в воде, комкая в ладонях подол сарафана и понимаю, что я ведь не могу не думать об Илье! Чтоб ему неладно было. И да, каким бы Костя ни был хорошим, и я бы даже могла себе представить наше с ним будущее, но все равно сердце остается глухо. А тянет к гаду, индюку, петуху – Сокольскому. К человеку, который не раз и не два меня обманул. Который только и знает, что кричать, рычать и отдавать приказы, и от которого я ни разу не получила тепла и заботы. Хотя нет, вру! Разок. Ну, тот самый, когда он меня укрыл одеялом. Но думаю, и это было преследование собственных целей. Он ведь все делает, просчитывая наперед. Эгоист.
– Знаешь, – начинаю немного погодя, – мне не нравится такая жизнь, – выдаю чистосердечное. – Мне тяжело здесь.
– Что ты имеешь в виду? – удивленно вскидывает бровь Костя. – С Ильей не нравится? Ты его не…
– Да нет, – отмахиваюсь, морщась. – Вот такая жизнь, какой вы здесь все живете. Прости, не в обиду тебе, ты и правда, классный, Кость, – улыбаюсь парню, смягчая удар. – Просто она ведь такая пустая. Тяжелая, давящая, алчная и завистливая. И я бы не хотела стать частью… такого, – озвучиваю то, что и для самой звучит странно. Сумбурно. Скомканно. Двусмысленно. Но, кажется, Костя меня понимает, поэтому посмеивается:
– Инна – сестра Ильи – тоже в свое время так говорила. Пару раз обожглась и в итоге вышла замуж за простого парня. Он не бизнесмен, не денежный воротила. Думаешь, почему Эмма Константиновна ее Лешу так не любит?
– Да уж, у матери моего жениха похоже пунктик на богатых и знаменитых.
– Похоже на то. Но она не одна такая. Наша с Энж точно таких же взглядов на жизнь и на брак. Все по расчету и по взаимовыгоде. И, тем не менее, насколько я знаю, сейчас Инна безумно счастлива.
Уже и правда, хотелось бы познакомиться с “легендарной” сестрой Ильи. Может, действительно она разительно отличается от женщин этого дома, и я найду в ее лице союзницу?
– Да и жених твой, – продолжает Костя, – после его истории с Марго, казалось, окончательно разочаровался в женщинах своего круга. Хотя мы думали, что и в женщинах, в принципе. Уж очень сильно он ее любил, и ее выбор для него был серьезным ударом. Поэтому-то мы и удивились, когда он приехал сюда с невестой. Ничего личного, Насть.
– Марго? – удивленно переспрашиваю. – Это…? – а вот с этого момента, милый собеседник, хотелось бы поподробней. Слова “любил” и “выбор” странным образом кольнули в сердце. Неужели в жизни моего холодного босса была драма?
– Бывшая его. Первая любовь. С другом-то лучшим... – говорит Костя, – разве он тебе не говорил?
– А-а-а, Марго, да-да, – быстро поняв свою оплошность, киваю, – говорил. – Вру, а у самой уже лихорадочно начинают крутиться шестеренки. В голове моментально всплывают обрывки разговоров и “клочки” когда-то брошенных фраз. Предложение. Уже делал однажды. Так значит, и правда когда-то любил? Еще и друг тут в этой истории замешан? Вот поэтому-то сейчас Сокольский такой холодный со всеми и отстраненный? Поэтому не подпускает никого к себе близко? Потому что предали...
– Напомни-ка, а почему они расстались? – стараюсь придать голосу как можно более безразличный тон. И Костя уже открывает рот, чтобы ответить, как, подскакивая от неожиданности, слышу:
– Потому что она любила вести игры за моей спиной, – знакомым голосом, звенящим от напряжения и злости.
Я разворачиваюсь, придерживая покачнувшуюся шляпу, вскидывая взгляд снизу вверх на Илью, который, спрятав руки в карманы брюк, смотрит на меня с отрешенным равнодушием и обидой. Жгучей обидой.
