– И не вздумай сказать мне “хорошо”, – предупреждаю и, услышав ее тихий смех, целую. Прикасаюсь к ее губам и вкладываю в свои движения всю силу желания и всю ту агонию, что гуляет внутри рядом с ней. Постоянно.
Заставляю разомкнуть губки и проникаю языком, сходя с ума от мягкости и нежности ее губ. Полной грудью вдыхая ее запах и заводясь от ее ответных движений. Запускаю ладошку в вырез ее длинной юбки и хватаю за ногу, заставляя закинуть мне на бедра.
Сгорю. Однажды я точно сгорю от желания.
Это преступление – хотеть кого-то вот так. До искр в глазах. Но я, черт побери, ничего с собой не могу поделать и, если бы не стук в дверь уборной, мы бы на этом поцелуе здесь не остановились.
– Так, – вздыхает Настя, отстраняясь, – побережем силы до возвращения домой, – смеется, тяжело дыша.
– Запомни, на чем мы остановились, – ухмыляюсь и, поймав ее теплый взгляд, поправляю смятую рубашку, целую в щеку и хватаюсь за ручку двери. – Жду тебя в коридоре, – вздыхаю, с секунду пронаблюдав, как торопливо Настя одергивает юбку, и больше не говоря ни слова, щелкаю замком и выхожу. Встречаясь с ошарашенным взглядом одной из посетительниц, которая, судя по всему, поняла, что мы там не губы красили.
Черт. Губы.
– Медовый месяц, дело такое, – ухмыляюсь, вгоняя женщину в еще большую краску, а сам иду на террасу, оттирая пальцами помаду Насти со своих губ.
Курить хочу. Последний раз. Последняя сигарета и брошу. Точно брошу!
– Да уж, смотрю все слишком серьезно, Сокольский… – слышу ехидное за спиной и оборачиваюсь, как по щелчку пальцев снова закипая, только на этот раз от злости.
Глава 40. Илья
Немного придя в себя, ополаскиваю лицо прохладной водой и, прочитав себе мысленно жизнеутверждающую речь, выхожу.
И попадаю в новые эмоциональные качели, услышав:
– Я соскучилась по тебе, Илья.
Марго.
Ее голос, доносящийся с улицы. А судя по тому, что Ильи нет в коридоре, как он обещал, значит, он там. С ней. Сердце замерло. А вместе с ним и я, как шпионка, как очень плохой человек, остановилась на пороге, прячась в тени искусственного цветка, и слушала, разрывая себе душу на части.
– Я разведусь с Денисом. Нас уже давно ничего не связывает с мужем, кроме штампа в паспорте, – говорит уверенно девушка. – Хочу к тебе, Сокольский. Я больше так не могу.
Только мне немного удалось успокоить свои нервы, унять трясущиеся руки и даже поверить в уверения Ильи, как снова она тут. Снова встает между нами.
– Как так, Марго? – ровно говорит Илья. Голос даже ни на миг не дрогнул. – Как ты не можешь?
– Надоела эта жизнь с нелюбимым. Илья, я ведь все еще…
– Марго, – перебивает ее Сокольский, и я выглядываю одним глазком, наблюдая, как резко он отстраняет от своей груди женские руки, что поползли с явным намерением обнять. – Ты заигралась. Остановись и не падай в моих глазах еще ниже, чем уже есть.
– Что? – ошарашенно выдыхает дамочка.
– Противно, Марго. Даже представить себе не можешь, как. А главное, – подносит сигарету к губам мужчина, – я невероятно благодарен тебе за то, что выбрала тогда не меня.
– Что это значит, Сокольский?!
– Это значит, что твои чувства и гроша ломаного не стоят. Время летит, а ты не меняешься, – ухмыляется Илья. – До сих пор ищешь, где выгодней купят.
– Зато ты у нас ангел!
– Нет. Совершенно нет. Вот только я этого никогда и ни от кого не скрывал.
Я стою и даже не дышу, впитывая каждое слово, как губка. Наблюдаю из-за угла, как мышка, боясь пошевелиться и выдать свое присутствие.
И нет, мне стыдно. Но не могу уйти. Ноги не идут.
– Думаешь, очаровал молодую глупую и наивную овечку, и она будет послушной собачонкой сидеть и ждать тебя? Рожать детей и закрывать глаза на все твои похождения? Ты очень сильно ошибаешься. Не будет рядом тебя, будут другие, и такие, как твоя Анастасия, рано или поздно побегут туда, где кошелек толще и алмазы ярче, Сокольский.
Это она сейчас про меня?! Вот же тварь!
– Рот закрой! – осаждает ее Илья, сжимая руку в кулак. – Она не будет сидеть и ждать, потому что когда любят, не зажимаются по террасам, рассыпаясь в признаниях чужим мужикам, и не ходят налево, Марго, – полыхнули лютой ненавистью глаза Ильи.
Эти ее слова обо мне задели его. Кажется, даже сильнее, чем все остальное, сказанное этой змеей.
– Это ты на меня сейчас намекаешь? – фыркает Марго. – Благородно. Ткнуть носом меня в собственные чувства. И давно ты стал экспертом в любви?
– Хватит страдать ерундой.
– Что ты сказал, Сокольский?
– Я говорю, там, в зале, тебя ждет муж. А меня ждет невеста, – делает последнюю затяжку и выкидывает окурок в урну. – Будущая жена.
Такие простые и такие знакомые жесты, но странным, фантастическим образом отдаются в груди. А еще все буквально кричит, вопит, что он мой. Потряхивает изнутри, когда женские ладони касаются мужских в желании взять за руку. Хочется закричать, когда на ярких, пухлых губах начинает играть улыбка, соблазнительная и намекающая на слишком интимное.
Но надо отдать должное, Сокольского, судя всему, это не пронимает. От слова совсем. Еще раз убеждаюсь, как прекрасно он умеет владеть своими эмоциями. Ни один мускул на лице не дрогнул, а взгляд, которым он смотрит на бывшую любимую такой, что можно океаны замораживать на века. Никакое солнце не растопит.
Может, это я себе накрутила? Сама надумала и сама распереживалась, и он действительно уже дышит к ней ровно?
– И что?
– Что и что, Марго?
– Я не люблю Дениса, Илья! Да пойми ты, да, я совершила тогда ужасную глупость, но наш брак просто прекрасно рассчитанный союз. Не более. Но люблю-то я все еще тебя, Сокольский! – переходит к нытью Маргарита, так как нахрапом взять эту крепость не удалось. – Илюш, я скучаю. Помнишь, как мы…
– А я нет, Марго, – перебивает, пряча руки в карманы брюк и смотря глаза в глаза бывшей подруге.
– Что нет?
– Я ее люблю, – говорит и глазом не моргнув. Так, словно и сам в это поверил. А у меня уже запорхали в животе проснувшиеся бабочки, щекоча.
Вот только рано, как бы им потом не завять по прошествии этой недели.
– Понимаешь? Бывает такое, когда ни минуты без человека не можешь. Когда дышать без нее больно, – говорит спокойно Илья, а у меня расплывается глупая улыбка на губах.
– Ты же любил меня! – переходит на шипение змея. – Что, так мимолетны были чувства, да, дорогой? Так просто для тебя оказалось полюбить?
– Не просто, Марго, – улыбается Илья. – Совсем не просто. Два года и три дня.
