Ходили слухи, что когда-то в Краславскую был влюблен итальянский коллекционер. И подарил ей разворот фламандского черного часослова, а также пару листов других манускриптов. Я думала, это — выдумка. Во всяком случае, в разговорах со мной она ни разу об этом не упоминала.
А теперь оказалось — кое-что правда. Манящий лист был так близко! И все-таки — под замком.
— Виктория, чего ты там вертишься? Иди сюда, — голос Бесединой немного привел меня в чувство.
— Что? — я сглотнула, пытаясь сообразить, где нахожусь, и совершенно невразумительно пробормотала. — Я… Это.
— Что — «это»?
— Это… — я вышла к Бесединой и махнула рукой в сторону листа, — можно его потрогать?
— Ты в своем уме? Представляешь, что будет, если все желающие начнут трогать? — она на всякий случай переложила ключи от стеллажа в свою сумку.
Да представляю я, всё представляю! А вы представляете, как мучительно быть маньяком-кинестетиком?
— Конечно. Простите, — я послушно закивала головой. Но в душе, конечно, совсем не смирилась. Я же лаборант этой кафедры. И если сегодня мелькнула мысль уволиться, то теперь я решила с этим повременить. Лист иллюминированного Евангелия из Кентербери, я найду способ до тебя добраться.
А пока надо было заниматься другими делами. Только я подумала о делах, как на кафедру снова пришел Морозов и, увидев меня, засмеялся — теперь уже в открытую. Издевается, что ли?
Ну ладно, Денис Сергеевич, ты меня довел, я тебе объявляю войну! Вот возьму и выведу тебя на чистую воду с этой фальшивой докторской! Вылетишь отсюда с позором.
Мечтая об этом, я и не догадывалась, что мне тоже объявлена война. И кто из нас в скором времени куда вылетит — это еще большой вопрос.
______________
* цит. по книге М. Пастуро «История цвета. Красный»
** Плюсквамперфект (plus quam perfectum) — говоря простым языком — давнопрошедшее время. В данном случае — филологическая ирония, означающая, что героиня не верит, что когда-нибудь ее проблемы останутся в прошлом.
*** кинестетик — человек, воспринимающий мир через ощущения.
****инкунабулы — книги, изданные в Европе от начала книгопечатания и до 1 января 1501 года.
ГЛАВА 3. ПОДГОТОВКА
Вернувшись домой, я решила собрать досье на Морозова. Посмотрю, что он там «исследовал». Только включила компьютер, как пришла сестра.
— Привет! Ну что, мы едем?
— Куда?
— Как это — куда? За платьем.
Какое еще платье? А, точно, платье. Совсем из головы вылетело. Вместе с образцами пригласительных сестра прислала напоминалку — сегодня обязательно едем за платьем. Я должна была выбрать наряд на свадьбу любимого человека. А покупать мне этот наряд станет будущая жена этого человека. И, по совместительству, — моя родная сестра.
Как я могла попасть в такую глупую историю? Сейчас расскажу.
Наши с Королевым родители были не только соседями, но и друзьями с самого детства. Поэтому неудивительно, что Сергей часто проводил время у нас дома. Он был одноклассником моей сестры, однако ж я никогда не замечала между ними ничего похожего на теплые чувства. Даже наоборот — Алька часто злилась на Королева и покрывала насмешками.
А как по мне, он был неплохим парнем, хоть и на четыре года старше. В детстве он катал меня на велике, угощал конфетами и даже помогал делать уроки.
Однажды — дело было в пятом классе, зимой, — я возвращалась одна из школы домой. Но не успела пройти и пару сотен метров, как мальчишки, сорвав с меня шапку, завалили в сугроб и попытались накормить снегом. Королев — уж не знаю, как он там оказался — отбил меня у них и рывком поднял из сугроба. А потом вдруг улыбнулся и погладил по голове. Всё. С того момента я пропала. Взрослея, ни о ком больше не мечтала. А потом застукала его с сестрой.
Дело было так. Как-то летом мои родители вместе с родителями Королева поехали к нам на дачу — шашлыки и все такое. Ну и нас прихватили.
Все наелись до отвала, а костер зачем-то оставили — хотели еще уху сварить, а вместо этого пошли смотреть телевизор.
Меня попросили присмотреть за огнем. Я расслабилась, потеряла бдительность и просто любовалась искрами в темноте. Потом до меня вдруг дошло, что ни Алевтины, ни Сергея давно нигде не видно. Я стала пробираться по саду и обнаружила «сладкую парочку» за сараем. Они целовались, а перерывах Королев, подлец, шептал:
— Я тебя так люблю, так люблю!
Алька, бессовестная, отвечала:
— Я тебя тоже очень люблю!
Ну и дела! Я пустилась наутек от этого злополучного места, но, видимо, ветки всё же затрещали и я перепугала голубчиков, потому что через несколько минут Аля и Сергей появились около костра. И вид у них был немного смущенный.
— Вика? А ты чего здесь?
— Да вот… — невозмутимо ответила я. — Смотрю за огнем. Так красиво!
Вдруг мне стало очень, очень смешно. И я расхохоталась.
— Чего смеешься? — с подозрением спросила Аля.
— Ничего. Просто настроение хорошее, ведь день сегодня был чудесный! Правда же, чудесный? Погода — прелесть, вода в реке — теплая, еда такая вкусная! — я начала кружиться и пританцовывать.
— Викуль, ты такая… Сестричка моя, какой же ты еще ребенок! Но день и правда замечательный! — Аля подбежала, обняла меня, и мы стали кружиться вместе.
Я почувствовала, что вот-вот разревусь, и не придумала ничего лучше, как предложить:
— А давайте будем прыгать через костер?
— Думаю, это не очень хорошая мысль, — отозвалась сестра.
— А, по-моему, классно! — крикнула я. — Классно и веееесесело!
Желая подтвердить свои слова, я разбежалась и попыталась сделать прыжок, но подвернула ногу и упала в огонь. Волосы мои сразу вспыхнули, но я не испугалась, а только подумала — «ну вот, было на голове три волосины, а осталась — одна».
В этот момент ко мне подбежал Сергей, оттащил от костра, сорвал с себя майку и начал меня тушить.
— Ты что, Вика? — испуганно закричал он, — что это с тобой?
Но я продолжала смеяться.
Я с детства заметила — стоит в жизни произойти какому-то хорошему событию — я будто цепенею — слова из меня не вытянешь. Но как только происходит ужасное — начинаю смеяться до упада, шутить и скакать — так, что меня не остановить.
Вот и в тот вечер — я была самой веселой девочкой в мире, и родные не могли угомонить меня до самого утра. Глаза мои блестели, щеки раскраснелись, я рассказывала веселые истории и уверяла всех — какие это, право, пустяки — обожженная спина и сгоревшие волосы.
После этого случая, конечно, пришлось подстричься — прощай, коса до пояса, — но такие мелочи уже не сильно меня волновали. Когда мы вернулись домой, я еще несколько дней веселилась, а потом развернула бурную деятельность — сделала генеральную уборку, приготовила гору имбирного печенья, перешила три пары джинсов в шорты, записалась на йогу. А затем решила посвятить жизнь учебе. Хотя не теряла надежду, что Сергей Королев когда-нибудь одумается.
