Надо же — вообще не пытается оправдаться! Я — что, настолько ошиблась в нем и его чувствах? На самом деле он меня совсем не любил?
А я… даже при таких печальных обстоятельствах с ужасом осознала, что не могу его разлюбить. Началась другая война — уже внутри меня. Прямо как в тридцать пятом сонете:
Моя любовь и ненависть ведут
Войну междоусобную во мне*.
На третьи сутки меня посетили новые мысли. Кто, когда и по какой причине сделал это фото? Если связь была случайной, и фото кто-то сделал случайно, тогда как оно оказалось у Бесединой? А если фото сделано не случайно, то… Что думать в этом случае, я не знала. А надо ли мне было знать? Приняв бодрящий душ, я решила всё-таки включить телефон, хотя это и было мазохизмом. Включила и обнаружила, что от Морозова там не было ни-че-го. Ни одного сообщения. Ни одного звонка. Зато было несколько сообщений от Маши. Очень странных сообщений.
Маша Проценко: Мда. Все оказалось хуже, чем я могла себе представить.
Похоже, она совсем головой тронулась. Но
All's Well That Ends Well (прим. «Всё хорошо, что хорошо кончается» — пьеса Шекспира)
Маша Проценко: Не могу тебе дозвониться.
Ты там живая?
В полном недоумении я таращилась на экран. Что всё это означает? Трясущимися руками я набрала Машу.
— Ох, наконец-то объявилась! А то я уже волноваться начала!
Странно. В голосе Маши не было никакого сочувствия.
— Я тут… получила твои сообщения… и не поняла, что ты имеешь ввиду, — в замешательстве выдавила я.
— Ну, здрасьти! Ты сейчас на какой планете находишься?
— Я сейчас на даче. Уже несколько дней.
— Так ты не в курсе этого скандала?
— Какого? — каждое слово давалось мне с трудом. — Я несколько дней была без связи.
— Ох, ну ты даешь, подруга! С другой стороны — хорошо, что была без связи, иначе, как всегда, наломала бы дров. Тут Беседина, оказывается, поспорила, что испортит твою свадьбу. Сначала она доставала Морозова в соцсетях, но он по-прежнему не велся. Тогда она подкараулила его около дома, сделала вид, что ей плохо, и она теряет сознание. Когда он ее подхватил, выставила всё так, будто они обнимаются.
Теперь у меня затряслись не только руки, но и ноги.
— Как… откуда ты всё это узнала?
— Так это теперь полгорода знает. Парень с журфака, которому она заплатила, чтоб он снял этот якобы компромат, имел на Беседину зуб. Оказывается, она когда-то наставила рога его брату. Но Беседина была не в курсе их родственных отношений. Так вот — он сделал фото, взял у нее деньги, но также снял и видео, как это на самом деле происходило, и выложил в открытом доступе. А еще они с братцем взломали ее акк, и все ее бесплодные домогательства к Морозову выложили вместе с видео. Как и переписку с подругами, где она заявляла, что испортит свадьбу. Ты что — реально не в курсе? Просто поверить не могу, все сейчас только это и обсуждают…
Маша что-то еще мне говорила, но я уже не слушала. Кое-как завершив разговор, я с трудом вышла во двор. Ноги подгибались, руки продолжали трястись. Что я наделала! Что наделала!
Какое-то время я бесцельно бродила по саду, а потом вдруг обнаружила, что оказалась за сараем — на том самом месте, где когда-то впервые познала горечь разочарования. Там, опустившись на колени в густую сочную траву, я закрыла лицо руками и зарыдала.
Казалось, я выплакала тогда все слезы мира. Прошло не меньше часа, пока я снова стала хоть что-то соображать, и вдруг краем глаза заметила движение справа от себя. Подняв голову, с удивлением обнаружила, что совсем недалеко, прислонившись к дереву, стоит Денис Сергеевич и наблюдает за мной.
— Что…? Как…? — я моментально подскочила на ноги.
— Твоя сестра дала ключи, — ответил он на мои невысказанные вопросы.
Минуту мы просто стояли и молча смотрели друг на друга.
— Вика, — наконец начал он, — я как-то уже говорил, что ты очень импульсивная и когда-нибудь это плохо кончится. Так и произошло. Хочешь мне что-нибудь сказать?
Я была так потрясена, что отрицательно покачала головой.
— Ладно. Тогда я скажу. Тебя, наверное, интересует, почему я не приехал к тебе сразу и всё не объяснил? Отвечу — я был шокирован. Тем, что ты написала. Тем, что убежала, не разобравшись, не выслушав меня. Но главное — тем, что ты могла допустить… Вика, я прекрасно знаю, что такое ревность. Думаешь, я тебя не ревновал? Я дико ревновал, когда мне несколько часов подряд пришлось выслушивать твои признания в любви к… другому человеку. Но всему есть предел. Если ты хоть на минуту могла допустить, что я способен тебе изменить, значит, ты так и не узнала меня. Или не захотела узнать. В таком случае действительно было ошибкой соглашаться выходить за меня замуж.
Я стояла, открыв рот. Конечно, я была кругом виновата, но он что — приехал меня отчитать, а после сообщить, что всё кончено? Почему-то мне показалось, что его речь была именно об этом, и в отчаянии я закричала:
— Зачем вы сейчас мне всё это говорите? Я и без вас знаю, что совершила ошибку — и не одну — много, много ошибок! Да, да, вот такая я кошмарная, неидеальная девушка!
— Знаешь, что? — он вдруг тоже повысил голос — впервые в жизни я видела, как он по-настоящему злится. — Я приехал сюда не для того, чтобы слушать глупости — и так уже слишком долго терпел твои выходки!
Внутри меня все сжалось от страха. Сейчас он точно скажет, что бросает меня! Надо было что-то срочно сделать, но я не придумала ничего лучше, чем крикнуть в ответ:
— Ну так и не терпите — найдите себе идеальную девушку!
После этих слов я развернулась и решила убежать, но он внезапно преградил мне дорогу, с силой прижал к себе и поцеловал.
И от этого поцелуя — неожиданного, дерзкого и невероятно страстного, у меня перехватило дыхание, а в теле вдруг вспыхнули миллионы маленьких огоньков, которые тут же превратились в один большой пожар. Но теперь я осознала, что уже не боюсь этого пламени, а хочу, чтобы оно окончательно сожгло все страхи, освободив место чему-то новому, волнующему и неизведанному. И тогда я еще сильнее прижалась к нему и ответила на этот поцелуй. А он, на несколько секунд оторвавшись от моих губ, прошептал:
