После ухода Дафны Флора еще какое-то время неподвижно сидела в кресле. Все внутри у нее окаменело… Она не чувствовала ни радости от своего внезапного освобождения от ненавистного ей союза с Фредди, ни страха перед будущим. А ведь она даже понятия не имеет, куда ей сейчас податься. Какая ирония судьбы! В этом доме, можно сказать, началась ее новая жизнь и здесь же она и завершилась.
– А может, все еще только начинается, – пробормотала она вполголоса, стараясь стряхнуть с себя наваждение последних дней: скорбь по умершему королю, внезапное бегство семейства Кеппел, бросивших ее на произвол судьбы, и наконец шок от известия о том, что и в ее будущей жизни тоже произошел крутой вираж.
Уже начало смеркаться. Вот и еще один вечер без короля. Улицы словно вымерли, нигде ни души. Такое впечатление, что весь огромный город разбрелся по домам, обитатели которых оплакивают уход своего владыки. Флора устало откинулась на спинку кресла. Слезинка выкатилась из глаза и покатилась по щеке, когда она вспомнила встречу с королем в этом доме, его доминирующее присутствие везде, где он появлялся, его жизнелюбие и вкус к жизни. Наверное, она задремала, потому что вдруг пробудилась от того, что кто-то позвонил в дверь. Она открыла глаза. На улице уже было совсем темно.
Она услышала голоса миссис Стейси и Пегги, поднимавшихся по лестнице.
– Ступай в комнату к мисс Флоре, взгляни, там ли она. А я пока зажгу свет в гостиной. Не мешало бы узнать у нее, когда она собирается уезжать. Мистер Георг днем прислал мне с посыльным распоряжение: запереть дом на замок на все то время, пока они будут решать, что им делать дальше. Я уже отправила лакея в мансарду, чтобы он принес оттуда чехлы для мебели.
– На ее месте я бы вымелась из Лондона в два счета. Хотя бы из уважения к вдовствующей королеве.
– Я до сих пор не уверена, что она в курсе всего, – ответила миссис Стейси.
– Ну так надо ей рассказать, если она ничего не знает. Весь Лондон знает, а она, видите ли, нет! – фыркнула в ответ Пегги.
– Это не твоего ума дело. Ступай и посмотри, где она. А я пока включу свет.
Флора невольно отпрянула назад, столкнувшись в дверях гостиной с миссис Стейси. Та тоже, видно, испугалась при виде чьей-то фигуры, обозначившейся в темноте.
– Боже мой! Да это вы, мисс Флора! Ну и ну! Напугали меня до полусмерти.
– Прошу прощения, – тут же извинилась Флора, а экономка начала включать лампы.
– К вам посетитель, мисс Флора, – добавила она. – Я провожу его сюда и немедленно пришлю Мейбел, чтобы она растопила камин. Здесь такая холодина!
– А кто этот человек?
– Сэр Эрнест Кассель, мисс Флора.
Миссис Стейси вышла из комнаты. Флора подошла к большому зеркалу в золоченой раме, висевшему над камином, чтобы привести в порядок свои волосы. Странно, думала она, зачем к ней пожаловал этот мистер Кассель? Неужели все по тому же вопросу, о котором упомянула в разговоре Пегги? Как можно скорее покинуть Лондон в знак уважения к королеве. Получается, что она как бы запятнала свое имя, общаясь с миссис Кеппел…
– Добрый вечер, моя дорогая мисс Макникол!
Сэр Эрнест Кассель вошел в гостиную, приблизился к ней и поцеловал ее руку. Флора увидела, как он бледен и глаза у него красные и запавшие.
– Пожалуйста, присаживайтесь, сэр Эрнест.
– Благодарю вас. Простите, что потревожил вас в вашем горе. Но сегодня поистине ужасный день для всех нас, кто знал и любил Его Величество. Впрочем, как и для всех его подданных. Он был бы страшно удивлен и, само собой, благодарен, если бы увидел своими глазами, как скорбит вся империя, оплакивая его уход. Тысячи людей застыли в молчании вокруг Букингемского дворца. И это тот самый монарх, который вполне искренне полагал, что никогда не сможет пойти по стопам своей матери… или своего отца… Я… – Сэр Кассель нервно сглотнул слюну. – Считаю, что он вполне заслужил такую любовь нации.
– Могу я поинтересоваться, сэр Эрнест, о цели вашего визита сюда? Ведь миссис Кеппел нет. Она уехала.
– Я в курсе. Я заезжал к ней на Графтон-стрит. Выразил ей свои личные соболезнования. И всем членам ее семьи тоже. Она по-прежнему вне себя от горя. Милая Соня так и сказала мне, что мама сошла с ума от горя. Она даже отказывается видеть своих дочерей.
– Она его очень любила.
– Наверное, да. Вы правы. Но если говорить откровенно, мисс Макникол, то она оплакивает не только его смерть, но и себя тоже. Ведь с уходом короля закончилась и ее личная эпоха «правления».
– В любом случае ей сейчас очень трудно.
– И ее дочерям тоже. Но, зная миссис Кеппел так, как знаю ее я, смею утверждать, что она вскоре оправится от своего потрясения и все у нее придет в норму. А то, что сейчас она решила уединиться, что ж, это очень разумный шаг с ее стороны.
– Вы не в курсе, она все же получила аудиенцию у короля незадолго до его кончины?
– Да, я как раз был там. Но вся сцена их последнего свидания была весьма неподобающей, должен признаться. Увидев короля, миссис Кеппел тут же впала в истерику. Королева была вынуждена попросить ее покинуть покои. Словом, она повела себя совсем не так достойно, как мы привыкли это наблюдать в прошлом. – Сэр Эрнест тяжело вздохнул. – Хотя, с другой стороны, разве у смерти есть достоинство? Во время визита на Графтон-стрит я поинтересовался у нее, где вы, и с удивлением узнал, что она вас оставила здесь, не взяла с собой. Фактически бросила на произвол судьбы.
– О, наверняка это было сделано не преднамеренно. Вы же сами только что сказали, что миссис Кеппел вне себя от горя. Ей было просто не до меня в тот момент. К тому же, насколько я понимаю, она могла решить, что я найду временное пристанище в доме своей сестры… Или у жениха…
– Восхищаюсь вашей преданностью этой женщине. Но, уверяю вас, миссис Кеппел никогда и ничего не делает, не обдумав предварительно каждый свой шаг. Наверное, вы понимаете, по какой причине она вдруг решила так стремительно дистанцироваться от вас?
– Нет, не понимаю. – Флора грустно улыбнулась. – Хотя вы не первый, кто навестил меня сегодня. Графиня Винчестер, мать моего жениха Фредди Соумса, тоже была у меня сегодня днем. И объявила мне, что наша свадьба с Фредди, которая должна была состояться на следующей неделе, не просто откладывается в связи со смертью Его Величества. Она отменяется. Навсегда.
– Что ж, могу сказать, что король был действительно очень мудрым человеком, ибо он предвидел такой поворот событий.
– Правда? Он так решил из-за моих связей с миссис Кеппел?
– Частично и поэтому, но не только.
– Сэр Эрнест! – Флора подошла к камину и стала греть озябшие руки. Безмерная усталость, оглушительный шок, полученный ею от графини, печаль и скорбь по усопшему королю, все навалилось на нее как-то сразу и одновременно, истощив все ее жизненные силы. – С тех пор как семь месяцев тому назад меня привезли в Лондон и я поселилась под крышей этого дома, я постоянно чувствовала себя какой-то пешкой в чужой игре. Причем все вокруг знают правила этой игры, знают все, за исключением меня. Простите мне мою настойчивость и даже дерзость, но умоляю вас. Расскажите же мне наконец, зачем меня привезли в Лондон. Я была обычной девятнадцатилетней девушкой из приличной семьи, которую едва ли можно было причислить к аристократии. У моих родителей не нашлось даже денег, чтобы устроить мой дебют при дворе. И вдруг я оказываюсь под покровительством миссис Кеппел и, благодаря ей, принята в высших кругах столичного общества. Даже пью чай с самим королем! Виконт делает мне предложение, это означает, что в один прекрасный день я стану графиней, женой графа, хозяйкой одного из самых богатых и обширных поместий во всей Англии.
