– Передайте ему, что я его очень люблю.
– Обязательно передам. Но все же… Может быть, когда все страсти улягутся… вы передумаете?
– Вряд ли. Простите, но, скорее всего, не передумаю.
– Хорошо. Оставим этот разговор. Последнее. Сообщите мне, пожалуйста, ваш адрес. Чтобы я хоть мог переслать вам деньги за то, что вы ухаживали за Рори на прошлой неделе.
– Деньги не так уж и важны. Я была рада ухаживать за ним.
– Но мне это важно. Поэтому прошу вас, если вы не против…
Я продиктовала ему свой адрес, и он пообещал выслать мне чек по почте.
– Что ж, на этом позвольте попрощаться. Наконец-то мои долбаные родственники и я сам оставляем вас в покое. Наверное, когда Орландо опомнится и придет в себя, то на коленях приползет к вам. Будет умолять вернуться.
– Сомневаюсь. Вы же сами говорили, что он очень упрямый. А я его сильно обидела. Обидела, сама того не желая.
– Не вы, Стар. Это я во всем виноват. Только я один. В любом случае желаю вам удачи в поисках новой работы. И, прошу вас, будьте на связи. Всего доброго.
– Всего доброго.
Мышь отключил телефон. А я, несмотря на всю свою решимость, граничащую с упрямством, в эту минуту почувствовала себя так, как бывает, когда завершается какая-нибудь красивая любовная история. Вот и сейчас все потеряно: дом, семья… Вполне возможно, и мое собственное прошлое тоже. Я судорожно сглотнула слюну, чтобы не расплакаться. А потом пошла на кухню готовить ужин для нас с Сиси. Ведь мы же опять вдвоем.
Я начала нарезать овощи для последующего тушения гораздо более интенсивно, чем того требовалось. Не резала, а кромсала, и при этом все время сверлило в мозгу: я снова вернулась на те же исходные позиции, с которых и начинала. В ожидании Сиси я подумала, что, может быть, хоть моя вымышленная болезнь немного смягчит ее настрой, и она не станет выговаривать мне задним числом за то, что я так непозволительно долго пробыла в Хай-Уилд. Между делом отправила эсэмэску Шанти. Надо же, в конце концов, с чего-то начинать новую жизнь. Пригласила ее на чашечку кофе в любое удобное для нее время. Ответ пришел мгновенно. Она с радостью заглянет ко мне завтра в четыре часа дня. Вот и будет мне занятие на завтрашний день, подумала я уныло. С самого утра займусь тортиком. Приготовлю что-нибудь новенькое, повторно печь лимонный торт не буду. Громко стукнула входная дверь, следом послышался голос Сиси:
– Привет. Как ты себя чувствуешь, Стар?
– Спасибо. Гораздо лучше.
Сиси вошла на кухню и принялась внимательно разглядывать мое лицо.
– Но ты еще все равно очень бледненькая.
– Да я всегда бледненькая, Сиси! – я попыталась рассмеяться. – Говорю же тебе, со мной все в полном порядке. А как твои дела?
– Все нормально. Проехали, – отмахнулась от меня сестра, и я сразу же поняла, что у Сиси что-то не так. – Пиво будешь? – поинтересовалась она у меня, направляясь к холодильнику, чтобы достать оттуда бутылку с пивом.
– Нет, спасибо.
– Ну, как справилась со своими обязанностями няньки? – задала она свой следующий вопрос, устраиваясь за столом напротив меня.
– Все прошло чудесно. Рори замечательный ребенок.
– Еще собираешься туда?
– Нет. Это была разовая оказия.
– Ну и слава богу! Лично я только рада. Подумай сама, Стар. У тебя диплом первой степени по английской литературе, ты свободно говоришь на двух языках. И вообще, ты самый образованный человек из всех, кого я знаю. Пора перестать продавать себя за гроши.
Собственно, эта последняя фраза Сиси уже давно стала своеобразным рефреном в наших с ней разговорах. Но я решила не развивать эту тему далее. Во всяком случае, не сегодня.
– А что у тебя новенького? Вижу, что-то не совсем в порядке, да?
– Как ты догадалась? – Сиси сорвалась с места, подбежала ко мне и обвила руками. – Какое счастье, что у меня есть ты! – она тяжело вздохнула.
– Так все же, что произошло?
– Трудно объяснить в двух словах. Знаешь, это как в школе, когда ты вдруг оказываешься в числе отстающих… Так и здесь. Все остальные в группе как-то держатся вместе, а я вот не вписалась в их студенческую компанию. Я стараюсь, конечно, не комплексовать по этому поводу. Но вообще-то я представляла себе, что художники ведут себя несколько иначе. А они на деле оказались совсем не такими. И мне очень больно, Стар, больно находиться среди них.
– Прекрасно понимаю тебя.
– Преподаватели критикуют мои работы буквально в режиме нон-стоп. Я все понимаю… В конце концов, им за это платят, но можно же когда-нибудь и похвалить для разнообразия. Хотя бы изредка. А здесь никогда! Словом, на настоящий момент я полностью деморализована своей учебой и уже всерьез подумываю о том, чтобы послать всю эту хренотень ко всем чертям.
– А мне казалось, что главное у вас, художников, – это итоговый показ работ в конце года. Разве нет? Обычно на такие показы собираются всякие маститые критики, известные коллекционеры. Потерпи немного. Надо дождаться этого события во что бы то ни стало. Пусть они придут, увидят и оценят твои работы. Да, понимаю, сейчас тебе очень трудно, но нельзя бросать начатое. Надо все довести до своего логического конца. А ты уже готова сложить лапки.
– Да я и сама не хочу сдаваться. Помнишь, папа всегда повторял, что жизнь слишком коротка для того, чтобы быть несчастливым?
– И он же не раз говорил нам, что мы не должны сдаваться ни при каких обстоятельствах, – напомнила я Сиси. И меня вдруг поразило, что отца уже больше нет в живых, а его мудрые наставления так сейчас кстати. И еще не раз они помогут всем нам, сестрам.
– Да. – Сиси прикусила нижнюю губу, и я с удивлением увидела, что в ее глазах заблестели слезы. – Знаешь, мне очень не хватает Па Солта. Думала, что справлюсь с его утратой. Но в душе словно образовалась большая дыра. Понимаешь меня?
– Еще как понимаю, – тихо обронила я в ответ. – А возвращаясь к твоим проблемам, скажу так. Ведь твои занятия длятся совсем недолго. Запасись терпением, дай срок, а там посмотрим, что будет.
– Постараюсь. Но сейчас мне трудно, очень трудно, Стар. Особенно когда тебя нет рядом. А ты в последнее время так часто отсутствуешь…
– Но вот я снова дома, и мы вместе.
Сиси отправилась наверх принимать душ. Я зажгла конфорку на плите и поставила тушить овощи. Помешивая ингредиенты на сковороде, подумала, что, наверное, мы с Сиси обречены на то, чтобы всегда и везде чувствовать себя чужими. Такие две одинокие волчицы, которые могут довольствоваться только обществом друг друга. Уж как я пыталась вырваться, разорвать этот порочный круг, все тщетно. Впрочем, жизнь, да и мировая литература тоже, пестрят историями о том, как незамужние сестры находят утешение, общаясь друг с другом. Так может, и мне стоит сдаться и смириться со своей судьбой?
