Лекс не успел ничего сказать, потому что спасительным кличем грянул звонок, и вслед за ним в класс вошла учительница.
Я сбежала за свою парту и сжалась в комок. Хотелось стать маленькой и неприметной, превратиться в точку, а лучше отмотать время назад, когда я ещё стояла в коридоре и болтала с Алёнкой.
Ему даже говорить ничего не надо было, я всё поняла по взгляду, окатившему меня ледяным огнём, по притихшим друзьям и той секундной, но такой напряжённой паузе.
Я и сама не понимаю этого безотчётного страха перед своим сводным братом. И дело не только в его угрозах или обещаниях переломать мне руки-ноги. Меня парализует его взгляд, вгоняет в какой-то ступор, зарождая внутри первобытный страх.
Учителя на уроке я почти не слышала, хотя и пыталась вникнуть в особенности и различия политических систем и политических режимов. Внутри словно сжалась пружина, даже голова болеть начала. Пару раз на меня оглянулись Ирина с Инной, что только добавило напряжения. Шевцов устроит мне разборки, и это будет неприятно и стыдно. Его друзья осмеют меня, если не чего хуже.
Чего уж храбриться. Стоило только представить подобное, как по позвоночнику полз холодок. А во взглядах девушек было обещание.
Как только прозвенел звонок, я поспешила ретироваться, пока учительница задержала Ларинцева и Вардину, давая им темы для проектов. С физкультуры пришлось отпроситься вполне себе честно — голова трещала по швам. У Алексея по четвергам всегда тренировка в бассейне до шести, а там и мама с Виктором вернутся. А до завтра, надеюсь, братец поостынет.
В общем-то, так и получилось. Приехав домой, я закрылась в своей комнате и забралась под одеяло. Меня знобило немного и хотелось спать. Сон сморил почти сразу, и проснулась я уже когда мама тихонько постучала в двери.
Выдохнув, села на постели. Прислушалась к своему организму. А вдруг я приболела, и завтра стоит поваляться в постели? А там выходные, и ситуация сойдёт на нет.
— Иду, мам, только умоюсь, а то разоспалась после школы.
Во время ужина все были в хорошем настроении. Виктор рассказывал о каком-то уж весьма экстравагантном частном заказчике. Мама смеялась ему в тон, а Алексей ухмылялся, с аппетитом уплетая жаркое с салатом. Я расслабилась и тоже приняла участие во всеобщем веселье. Даже как-то отпустило.
— Налью себе ещё чаю, — я встала из-за стола. Чай закончился, а десерт ещё оставался.
— И мне подлей, — Алексей протянул свою кружку и посмотрел вполне миролюбиво.
Я на секунду замешкалась, но потом, поймав мамин взгляд, ответила:
— Конечно.
Мои пальцы совсем слегка прикоснулись к руке Лекса, когда он передал мне свою кружку, но я будто к оголённому проводу притронулась. Кружка едва не выпала из рук.
— Аккуратнее, — заметил он. — Хорошо, что пустая, а то могла бы и обжечься.
Я сглотнула. Он прав, нужно быть осторожнее. А ещё не помешало бы приоткрыть окно, жарко как-то, хоть и зима на носу. Наверное, отопление включено слишком сильно.
Семейный вечер подошёл к концу. Алексей уже давно ушёл к себе, Виктор закрылся в кабинете, а мы с мамой по Скайпу почти час проговорили с тётей Соней. Та сначала говорила мало, было видно, что обида держит её, но потом сдалась и защебетала как раньше. Мы с мамой и не заметили, как время стало подбираться к одиннадцати вечера, а утром всем рано вставать.
— Пора отрывать Виктора от работы, иначе он всю ночь просидит в кабинете, — мама встала с дивана в гостиной и положила планшет на столик. — Да и тебе спать пора.
Я поцеловала мать и пожелала ей спокойной ночи.
Свет на втором этаже уже выключили, горели лишь ночные лампы. Я вспомнила сон о вампирах, и меня пробрала дрожь. Мотнув головой, попыталась вытрясти всякие глупости. В комнате было прохладно. Хорошо, потому что я жару не люблю. Свет включать тоже не буду, хватит и ночника. Я потянулась к розетке, выдернула зарядное от телефона и воткнула штекер ночной лампы.
И только сейчас услышала шорох. Вздрогнув, я обернулась. В кресле у окна сидел Шевцов.
— Долго ты. Я уже заждался.
Все ощущения, которые накрывали меня в школе после моего необдуманного выпада, вернулись с утроенной силой.
— Что ты здесь делаешь? — выдохнула я, замерев на месте.
Алексей выглядел расслабленным, но я чувствовала, что это обманчивое спокойствие. Казалось, дёрнись я в сторону двери, он уже через долю секунды настигнет меня.
— Пришёл поболтать. Кажется, мы утром не договорили.
Глава 20
— Лёш, я спать хочу.
— Колыбельную не спеть?
Ирония в его голосе ранит. В полумраке тёмные глаза горят словно угли, обжигая и пугая. Я сегодня задела его самолюбие, унизила перед друзьями, и теперь он пришёл отыграться. Может, просто закрыть уши, пока всё выскажет, или сделать вид, что слушаю? Не бить же он меня будет, в доме мама и его отец, который подобного не спустит.
Полумрак в комнате придаёт образу Шевцова некой мистичности, даже демонизма. Сон про вампиров снова некстати всплывает в памяти.
— Так, значит, напыщенный индюк, самодовольный клинический кретин, да, сестрёнка?
Я застываю, и тут смысл доходит до меня. В руках Алексей вертит мой смартфон, который я поставила перед ужином на зарядку. О нет! Он прочитал мою переписку с Алёной, которой я в очередной раз жаловалась на сводного брата.
— Ты читал мои сообщения! — я вдруг вспыхиваю в негодовании и пытаюсь выхватить телефон.
Парень резко отводит руку в сторону, и я, не удержавшись, валюсь прямо на него.
Всё происходит стремительно. Одним движением он переворачивает меня, и вот его локоть поджимает мой подбородок, а я, распластанная на сидящем в кресле парне, не могу даже пошевелиться. Горлу тесно, и мои пальцы впиваются в руку Алексея. Я пытаюсь упереться ногами в пол, чтобы не прижиматься к нему, но толчок под пятки лишает и этого.
— Пусти, — хриплю. — Больно.
На глаза наворачиваются слёзы. Мне неудобно и стыдно вот так лежать на парне. Да ещё и на ком!
— А я и не обещал сделать тебе приятно, — издевательски шепчет в самое ухо.
Дергаться нет смысла. Я попробовала, и это только усугубило моё положение. Шевцов как удав: сжал жертву ещё сильнее. Поэтому я просто затихла, в надежде, что так он отпустит меня скорее.
Но, кажется, Лекс и не собирался этого делать. Второй рукой он активировал экран моего телефона и крутнул ленту переписки. Чёрт! Когда же я уже стану ставить блокировку!
— А это кто?
В ленте сообщений мелькает моё фото с бывшим одноклассником Сашкой Терентьевым. Он мне не так давно очень нравился, но я плавала в безнадёжной френдзоне. А это фото, дурацкое такое, где я как влюблённая дурочка заглядываю ему в глаза, а он в мои, случайно получилось, когда Сашка приобнял меня однажды на перемене, пытаясь выклянчить наушники на урок.
