Я уже почти уснула, когда услышала шаги.
— Эй! Откройте! — крикнула я уже саднящим горлом.
Звякнул замок, и дверь открыли. На пороге стояла перепуганная техничка, а рядом с ней Шевцов. Конечно, кто ещё мог стать свидетелем моего окончательного позора. Но мне сейчас было плевать — ночёвка в школьной холодной душевой прельщала куда меньше.
— Деточка, как же так! — лепетала уборщица, за которой был грешок невыполнения обязанностей по уборке помещения. — Ты как тут оказалась? Твои подружки сказали, что уже никого не осталось в раздевалке. А я… я тут пока на третьем этаже убиралась, пока…
— Пропустите, — Шевцов бесцеремонно отодвинул уборщицу и зашёл в душевую, а я вдруг осознала своим замёрзшим мозгом, что стою перед ним полуголая.
Я сжала дрожащие челюсти и посмотрела на «брата», ожидая шквала оскорблений и упрёков.
— Бестолочь, ты вся синяя от холода, держи.
Алексей снял куртку и набросил мне на плечи, плотно запахнув на груди. Тяжёлая ткань, доходившая мне почти до колен, сохранившая тепло и запах хозяина лишила последних сил, и мои ноги подкосились. Наверное, я бы споткнулась и упала, если бы не сильные руки, подхватившие меня.
— А ну стоять.
— Только не кричи на меня, — я не смогла сдержаться и хлюпнула носом.
— Не буду, — глухо ответил Лекс. — И лучше сними эту мокрую тряпку.
Я даже охнуть не успела, как он просунул руку под куртку и сдёрнул полотенце, а потом плотнее запахнул куртку снова. Хорошо, что на мне был ещё купальник.
— Они куда-то дели твои вещи и обувь. Только телефон оставили.
С этими словами Шевцов под оханье уборщицы подхватил меня на руки и вынес прочь из чёртовой раздевалки. Мой мозг отказывался анализировать происходящее, и я просто уткнулась носом в его свитер на груди и, кажется, тут же отключилась.
Глава 40
Лекс.
— Аня, привет, это Шевцов. Нужна твоя помощь.
В ответ я услышал тишину, а потом раздался настороженный голос Степановой:
— Почему ты звонишь с её телефона? Где Яна?
— Спит в машине.
— Что случилось?
— Ей нужна одежда: штаны, свитер и какие-нибудь кроссовки или ботинки.
— Она что, голая?!
— Нет, на ней моя куртка.
— Ты что с ней сделал, долбанный ты извращенец?!
Телефон пришлось отвести на приличное расстояние, чтобы не оглохнуть от бешеного визга.
— Ирландо, заткнись и слушай, — я тоже повысил голос, потому что терпение моё начинало трещать по швам. — Ты причешешь свои рыжие лохмы и пулей прилетишь к углу «Пятёрочки». Усекла?
«Козёл» квакнуло уже где-то далеко, а потом связь оборвалась. Ирландо умная, всё сделает. Только надо будет ей как-нибудь объяснить, как нужно с людьми разговаривать.
Бестолочь отрубилась ещё до того, как я закинул её в машину. Промёрзла насквозь в остывшей душевой. Уверен, это Иркиных рук дело, и такое спустить нельзя. И дело не в сводной сестре. Просто я запретил её трогать. А Ирка ослушалась.
— Где Яна?
Ирландо вырулила из-за угла с видом отчаянного мстителя и уставилась на меня горящими глазами. Космы так и не причесала, только свернула в какую-то дулю на затылке, отдававшую африканскими национальными мотивами.
— В машине, — я выбросил недокуренную сигарету и повернулся к девчонке. — Вещи принесла?
— Что ты с ней сделал?
— Да ничего я с ней не делал! За кого ты меня держишь?
— За тебя.
Вот стерва. Допросится скоро.
— Мелкие сучки из команды пловчих заперли её в душевой, а одежду стащили.
— Твою мать! — глаза Ирландо удивлённо вылезли из орбит. — Это ж сколько она там просидела? Уже прошло…
— Достаточно, чтобы окоченеть и отрубиться. Давай шмотки. Не везти же её в таком виде домой.
Рыжая недоверчиво посмотрела на меня и решила сама вручить подруге одежду, а заодно спросить, правда ли я не надругался над бедной невинной овечкой. Детский сад, ей Богу.
— Убедилась?
Степанова вернулась обратно, оставив бестолочь переодеваться в машине. Она уже не пыхтела праведным огнём и смотрела спокойно.
— А ты не такой козёл, коим хочешь казаться, Шевцов.
— С чего такие выводы, Ирландо? — смешок вырвался непроизвольно. — Просто бестолочь, официально для посторонних — семья, а за семью принято впрягаться. Но это только для посторонних, в остальном всё по-прежнему.
— Угу.
Рыжая шмыгнула носом и молча удалилась в сторону своего подъезда. Нашлась здесь самая умная.
Рука потянулась ещё за одной сигаретой, но потом я передумал. В последнее время слишком много курю, после тренировок стало ощутимо тяжелее — пора завязывать. Было бы хорошо, если бы бестолочь снова отключилась. Пиздец, как не хочется видеть глаза оленёнка перед забоем. Смотрит и молчит, сверлит дыру во мне, пока я пытаюсь следить за дорогой. И самое дерьмовое, что мне не нравиться то, что я ощущаю, когда эти глаза на меня смотрят. Нечего тут жалеть. Неужели сама не понимала, куда лезла? Или думала, что большой город рухнет к её ногам, лишь завидев её грустный взгляд? Да хрен тебе, подкидыш. Так не бывает.
Глава 41
Переодеваться в машине не очень-то и удобно. Тело, так долго коченевшее в душевой, а потом расслабившееся в тепле автомобиля, не слушалось и не хотело выгибаться, чтобы я могла натянуть Анины джинсы, которые на моих хоть и стройных, но всё же округлостях был весьма в обтяжку. Степанова совсем другого типажа: высокая и очень худая, так что ещё удивительно, что её штаны на меня практически впору. Не считая длины.
— Точно всё нормально? — обеспокоено уже в третий раз спросила подруга, просовывая нос в приоткрытое окно. — Может, мне с вами поехать? Потом такси вызову.
— Не надо, Ань, уже поздно для разъездов. Правда всё в порядке.
Анюта поджала губы и что-то пробурчала. Что именно — я не разобрала, но это явно относилось к Шевцову. Кстати о нём.
— Ань, он же без куртки, да на морозе. А я тут копаюсь.
— Да нифига с ним не станется. Нашла о ком переживать. Ладно, давай уже, Фомина, из дому мне позвонишь.
— Обязательно.
Что-то ещё сказав Шевцову на улице, Степанова юркнула в свой подъезд, а я осталась ждать Алексея в машине. Но он особо не спешил. Докурил сигарету, окинул мрачным взглядом подъезд, в котором скрылась одноклассница, и только потом вернулся в машину. Молча завёл мотор и тронулся. Меня Лекс и взгляда не удостоил.
Хотелось поблагодарить его, сказать спасибо за то, что вытащил из такой ситуации, но что я должна была сказать? Спасибо, что искал меня? А если и не искал, просто случайно так вышло? Или спасибо, что нашёл? С ним же лишнего слова сказать не хочется, потому что никогда не предугадаешь реакцию. Он запросто может сказать, что я сама виновата. И тогда посыплется шквал упрёков, а этого я совсем не хотела, поэтому решила просто промолчать и уставилась в окно, плотнее закутавшись в его куртку.
