В первый день в новой школе, когда Шевцов по распоряжению отца отвозил меня, я не могла понять, что за запах в машине — ароматизатор или парфюм Алексея. Но сейчас, уткнувшись носом в ворот его куртки, я поняла. Странное сочетание парфюмерной композиции — какие-то морские или океанические мотивы — холод, смешанные с горько-сладким ароматом грейпфрута. Но есть ещё что-то, и я не могу понять, что именно. Мама одно время, ещё до того, как устроилась секретарём в фирму отца Алексея, работала в торговом центре в известном магазине косметики и парфюмерии. Она привозила домой кучу всяких неполных пузырьков, называя их тестерами. Нам с тётей и её провинциальным подружкам это казалось верхом гламура. За тот период я много наслушалась о том, что такое «нота сердца» или «фужерная нота шлейфа» и тому подобное. И сама среди подруг козыряла знаниями, пытаясь разгадать в сетевой парфюмерии следы этих самых сердец и шлейфов. И у меня неплохо получалось, надо сказать. Но вот парфюм Шевцова вызвал сомнения. Отвернувшись к окну, я ещё раз незаметно потянула носом, но так и не распознала, что скрыто за свежестью и горьким цитрусом.
За своими думами я не заметила, как мы подъехали к автозаправке, и Шевцов остановил машину. Не сказав ни слова, он вышел из салона, но так и не подошёл к терминалу, а скрылся за дверью магазинчика.
Через пару минут сводный брат вернулся, держа в руках стакан с кофе.
— Выпей, — протянул его мне.
— Спасибо.
Я приняла бумажный стакан и сделала глоток. Сладко, ароматно и… Горло внезапно обожгло, и я закашлялась.
— Блин, — я едва смогла вдохнуть, — он же…
— С коньяком, — Алексей захлопнул дверь и снова завёл мотор.
— Ну и зачем? Теперь мало того, что я заявлюсь домой в чужих шмотках, так ещё и с запахом алкоголя.
И тут произошло невероятное. Нечто весьма необъяснимое — Шевцов улыбнулся. Точнее скорее хмыкнул, криво ухмыльнувшись, но не суть.
— Пей и не тупи. Сейчас грипп, а ты насквозь промёрзла.
— Вот сам и пей.
Умник. Я не пью алкоголь вообще. И что вообще за глупость, что так можно обезопасить себя от простуды? Или занятая фильтрацией крови печень лучше справиться с вирусной нагрузкой?
— Хорошо.
И тут мне уже пришлось перестать изображать обиду и выхватить стакан из рук Шевцова, который поднёс чудо-кофе ко рту.
— Ты же за рулём! Дай сюда.
— Поэтому его выпьешь ты.
Кажется, на этом лимит относительного общения был исчерпан, потому что Лекс снова стал собой. Стрельнул колючим взглядом и поджал губы.
— Пей.
Сама не знаю, почему я делаю то, что он говорит. Не хочется спорить. Я поднесла стакан к губам и сделала маленький глоток. Шевцов не тронулся с места, наблюдая за мной. Чёрт с тобой! После нескольких крупных глотков я решительно отставила стакан, почти не чувствуя онемевшее горло.
— Больше не буду!
Машина снялась с тормоза, и мы продолжили путь. Дурацкий кофе. Теперь мои щёки потеплели слишком сильно, и даже как-то стало душно, так что пришлось выбраться из куртки.
— Почему ты решил искать меня? — вдруг вырвалось, хотя я и не собиралась спрашивать.
Лекс пристально следил за дорогой, но всё же ответил, хотя и не сразу.
— Потому что ты не пришла домой.
— Ещё ведь не поздно, и я собиралась сегодня к репетитору.
— Твой репетитор позвонила и сказала, что отменяет и следующее занятие тоже.
— Понятно, — я слышала о свойствах алкоголя развязывать язык, особенно, когда делать этого совсем не стоит. — А почему решил помочь?
— Потому что у отца завтра заключение важного контракта, и только не хватало истерики из-за твоей пропажи.
— То есть, если бы…
— Много вопросов, бестолочь.
Вот и поговорили. Интересно, а это уже можно считать прогрессом в общении? Хотя, обещание переломать мне руки-ноги ещё, возможно, впереди.
Тут у Шевцова зазвонил телефон. Точнее взорвался какой-то жуткой роковой мелодией. Алексей как раз пошёл на обгон, поэтому кинул его мне на колени.
— Посмотри, кто звонит, и ответь.
Я вздрогнула от неожиданности, но просьбу выполнила.
— Тут написано, что звонит Лисовецкий.
Я хотела сделать, как и просил Алексей, и ответить, но машина резко свернула на обочину и остановилась. Шевцов выхватил телефон и ответил сам.
— Слушаю.
Я не слышала, что сказали на том конце провода, но Шевцов сильно напрягся.
— Еду, — коротко сказал он и отбил звонок.
— Нам придётся сделать крюк в пару часов. Если хочешь, можешь перебраться на заднее и поспать.
— Мне и здесь нормально.
Я видела по сводному брату, что что-то случилось, но что именно — спрашивать сейчас не стоило.
Лекс резко развернул машину и, набрав скорость, поехал в обратном направлении.
Глава 42
Ехали мы быстро. На приборную панель, светящуюся в темноте, я даже посмотреть боялась, как и боялась спросить, что же случилось. А сам посвящать меня Шевцов не собирался.
Через какое-то время мы выехали за город. Трасса освещалась, и шла вдоль основной продольной города. Скорее всего, объездная дорога, потому что по городу сейчас было сложно проехать — большинство работающих торопились домой. Но и тут было довольно оживлённо.
Алексей молчал, но я видела, как крепко он вцепился в руль. Бледное лицо было сосредоточено и словно вытесано из камня.
Минут через тридцать мы подъехали к зданию, окружённому высоким забором. Шевцов сказал что-то охраннику на КПП в приоткрытое окно, и тот поднял шлагбаум. Мне было тревожно, стала сказываться усталость, начинало снова знобить. Но я понимала, что ничего не добьюсь, если стану приставать с вопросами, поэтому молчала.
— Можешь остаться в машине, но лучше подожди в холле. Там есть диванчики и автоматы с кофе.
— Я лучше побуду здесь. Ты надолго?
— Пока не знаю.
Шевцов не стал настаивать. Было видно, что он торопился.
— Лёша, может, куртку накинешь? — затормозила я его, когда Шевцов уже почти захлопнул дверь. Но он лишь отмахнулся и скрылся в парадной двери здания.
Что это было за здание, я смогла прочитать на табличке у двери, присмотревшись. «Частная клиника М.Ю. Лисовецкого». По коже прошёлся мороз. Может, из родных Шевцова кто-то очень болен, что он так побледнел, когда отсюда позвонили? Вдруг плохие новости?
Я залезла в Интернет и обнаружила, что клиника доктора Марка Юльевича Лисовецкого — не просто клиника, а учреждение для душевнобольных людей. От этого открытия стало совсем не по себе.
