Должанов: «Выкладывать?»
Лекс: «Валяй»
Должанов: «А Ирка?»
Лекс: «А что Ирка?»
Должанов: «Ну…»
Лекс: «На хуй она пошла»
Должанов: «Ок!»
За тупость. Сказал: девчонку не трогать. Захочу потроллить — сам всё сделаю. Но Ирка начала зверски тупить. Терпеть не могу тупых девок.
А ещё не люблю истерик. Поэтому вчера пришлось пообещать, что Инста пополнится некоторыми нашими домашними видео, если Ряполова решит сунуться на соревнования. Поделом ей будет. В следующий раз головой станет думать, а не задницей.
Спустившись на кухню, за столом я обнаружил отца и его жену. Они сидели понуро и что-то напряжённо обсуждали.
— Добрый день, Алёша, — поздоровалась Наталья, а отец лишь кивнул.
Пиздец, сто раз просил не называть меня Алёшей. Так и слышится в голове дебильный голос Любавы из «Трёх богатырей»: «А-а-алёше-е-енька-а-а». Бррр.
— Добрый. Чего грузитесь?
— Яне плохо, — ответил отец, а Наталья тяжело вздохнула, обхватив себя руками.
Внутри как-то стало неприятно. Заскребло, заныло. Хрень какая-то.
— В каком смысле?
— Зря я отпустила её вчера на соревнования. Что я за мать такая? — Наталья уронила голову на руки, а я чуть не захлопал в ладоши. Неужели прозрение? — Вчера вернулись из школы, а у неё под сорок к вечеру. Еле сбили, но не факт, что опять такой жар не поднимется.
— А у меня сегодня аудит. И без Наташи вообще никак. Людмила отпросилась — тоже ребёнок заболел.
Отец хрустнул пальцами и отпил кофе из чашки.
— Ну она же не маленькая, не сможет, что ли, лекарство выпить, если что?
— У Яны когда сильный жар, она как в бреду. Её будить даже надо, чтобы воды выпила.
— Лёшка, — отец вдруг оживился, — может, ты мог бы присмотреть за сестрой?
Я аж поперхнулся кофе, представив себя подтирающим сопли бестолочи.
— Э нет, бать, я ж не нянька. Да и не знаю, что делать.
Наталья, к моему ужасу оживилась и с мольбой посмотрела на меня.
— Лёш, там только по времени напомнить ей выпить таблетки, что доктор выписал.
— Мы на пару часов, сынок. Ты справишься.
Пара часов для заключения по аудиту? Я же вроде на дебила не похож.
Так или иначе, но через час мне вручили пластиковую коробку с пилюлями и инструкцией что и когда нужно затолкать в бестолочь, сердечно поблагодарили и оставили за старшего. Детский сад, блядь.
До времени, указанного на листке было ещё почти два часа, так что я поплёлся к себе в комнату и включил комп. От Демьяна пришло уже два сообщения с предложением затусить, но я не был уверен, что отец с женой вернуться до вечера. А надо стеречь бестолочь, чтобы ласты не склеила.
За дрейфом по Ютубу я и не заметил, что времени уже было почти пять, и пора было разбудить сестрицу для принятия лекарства. На стук в дверь она не отреагировала. Спит, наверное, всё же. Первое, что на что я обратил внимание, когда зашёл в комнату — её хриплое дыхание. Она дышала не совсем естественно: тяжело, даже надсадно как-то. Маленькая фигурка свернулась под одеялом в позе зародыша и вся тряслась. Растрёпанная коса покоилась рядом на подушке, сухие губы приоткрыты. Кажется, ей действительно хреново.
— Эй, — я притронулся к плечу, — мать сказала, чтобы ты выпила таблетки.
В ответ она только тихо застонала и шмыгнула носом. Вторая попытка закончилась таким же результатом. Вот же дерьмо! И что мне теперь с ней делать?
Я коснулся ладонью её лба и оторопел. Мартеновская печь, не иначе.
— Эй, может хоть температуру померяешь? — я снова затряс девчонку за плечо, но она только сильнее застонала.
Твою мать. Перешерстив коробку, врученную горе-мамашей, я достал термометр и включил его. И как теперь его воткнуть? Не лезть же ей под пижаму.
Кое-как всё же удалось растормошить болезную. Она открыла мутные глаза, неосознанно мазнула по мне взглядом и выполнила указание.
Через минуту градусник пиликаньем сообщил, что можно смотреть результат. Кончик торчал наружу, так что я сам выдернул аппарат. И присвистнул, увидев цифры. Тридцать девять и девять. Пора что-то делать.
На бумажке написано, что при высокой температуре надо дать парацетамол. Я отыскал капсулы, налил воды в стакан, чувствуя себя долбанной Мери Поппинс, и попытался уговорить Фомину выпить. Но в ответ было лишь мычание и кряхтение.
— Так, бестолочь, шутки в сторону.
Приподняв девчонку под руки, усадил повыше.
— Давай, открой рот.
От давления на щёки, бестолочь скривилась и рот таки открыла. Таблетку тоже проглотила, запив водой. И когда я уже обрадовался, что дело сделано, она, внезапно встрепенулась, ожила и попыталась встать.
— Эй, ты чего?
— Плохо, — трясясь прошептала и едва поднялась на ноги.
Шатаясь, Яна направилась в ванную, и там, судя по звукам, её вывернуло. Вот тебе и выпила таблетку. Блин, и чё теперь?
Вернувшись, девчонка забралась под одеяло и оттуда хрипло прошипела:
— Лёш, уходи. Пожалуйста.
Глава 46
У Натальи телефон был отключён, у отца тоже. Вот так ситуация. Как бы бестолочь меня не бесила, но она же тоже человек. Тогда я решил вызвать скорую.
— Скорая, — ответила на том конце женщина.
— Здравствуйте, можно вызвать помощь? Моей сестре плохо.
— Молодой человек, конкретнее. Как именно плохо? Она принимала алкоголь?
— Нет! У неё температура почти сорок.
— А вы принимали алкоголь?
Что за хуйня?
— Какой ещё алкоголь?! У девушки высокая температура, и ей очень плохо.
Послышался неспешный тяжёлый вздох, от чего мне захотелось просунуть руку в трубку и сжать горло этой жабы.
— Адрес называйте.
Я сказал, куда ехать и стал ждать. Беспокойство жгло внутри, не давая расслабиться. Сам не понимаю, с чего так взяло. Ну заболела девка. Ещё и кто! В следующий раз подумает дважды, прежде чем больной в воду лезть.
Гитара не лежала в руках, видосы тоже раздражали. Я ответил на сообщение Максу и спустился на кухню. Время шло, а скорая не ехала. Не такая уж и скорая эта помощь. Я заглянул в комнату к Фоминой. Даже несмотря на слабое освещение комнаты, был отчётливо виден странный, резко очерченный румянец на её щеках. Прошло более полутора часов, а врачи так и не приехали. Я позвонил ещё раз, но теперь на меня жаба на том конце провода решила наорать:
