Ирка где-то сбрилась, а я был и не против. И тут мой взгляд выцепил у противоположной стены бестолочь, к которой клеился Сомик Юрка — недопижон из «В» класса. Она так-то не особо хотела идти с ним танцевать, но вот улыбнулась и вложила свою руку в его, сто пудов, потненькую ладошку.
Всё. Пиздец. На этом моё самообладание треснуло по швам и расползлось нахуй.
— Эй, упырь, подвинься, — через пару секунд я уже оттеснил чудилу.
Сперва он как гусь хохлатый на меня посмотрел, а потом сразу стух и спешно удалился.
Я взял бестолочь за руку и снова прижал к себе, позволив себе вдохнуть её запах так глубоко, что под рёбрами закололо. Я не видел её глаз, но услышал вздох удивления. Свет в зале приглушили, оставив лишь нижнее фиолетовое свечение. Медленная зарубежная песня лилась из динамиков, заставляя парочки теснее прижиматься друг к другу.
— Лёш, — тихо прошелестела бестолочь.
Нахера? Я не хочу сейчас говорить. Если я произнесу что-то вслух, с этим нужно будет что-то делать. А я не хочу.
— Помолчи.
Кладу подбородок ей на макушку и прикрываю глаза, слышу, как быстро и рвано она дышит. Мне нужно просто ещё хоть полминуты. Тело горит от её близости, а в голове бьёт набат. Нельзя! Нельзя её ломать. Я погряз в дерьме, что самому иногда противно. Деньги отца и отсутствие материнского воспитания сделали своё дело, превратили меня в чудовище. Нельзя и её тащить в это болото. Пусть продолжает сиять своей чистотой и наивностью, а мне пора в свою сырую тень.
Я не дожидаюсь окончания песни и ухожу, ни разу не обернувшись. Школа окончена, детство позади, и мне пора к моим взрослым развлечениям. Времени половина второго. Скоро аукцион.
Глава 59
Яна
Он растворяется в темноте, а мне становится холодно и одиноко без его рук. Играет со мной, как кошка с мышью. Только почему же мне кажется, что сейчас, в эти минуты он тоже был настоящим. Что его держит? Что не отпускает?
История с матерью мне известна, но, может, я знаю не всё? Маленький мальчик, который раз за разом видел, как родная мама не узнаёт его. Она же не резко заболела, такие недуги начинают забирать человека постепенно, отравляя его жизнь и жизнь его близких.
Или, может, всё гораздо проще? Может, он просто такой. Это его выбор, ему нравится калечить людей морально. А если учесть вид спорта, которым он занимается в клубе, то и физически.
Так или иначе, для меня суть дела это мало меняет. Я снова одна, снова опустошена и разбита. Включают свет, ведущая опять пытается втянуть уставших выпускников в конкурсы. А мне всё настолько осточертело, что я начинаю задыхаться в помещении, среди распаренных танцами надушенных тел. Запах еды со столов воротит. И я как можно скорее двигаюсь к выходу. По пути меня цепляет Должанов, что-то спрашивает, но я просто выдёргиваю руку и почти бегу к двери из спортзала. Дале пустой полутёмный коридор, и вот, наконец, в лёгкие врывается свежий воздух летней ночи. Повезло, что июнь в этом году прохладный.
На улице кое-где тоже есть люди. Несколько родителей сгрудились и болтают. Весело смеясь. В тени, скрывающей от света фонаря, спряталась воркующая парочка. Я иду прочь. Хочу побыть одна. Дальше вдоль стены, где торцевая часть пищеблока, есть небольшая площадка. Надеюсь никого там не встретить.
Уже почти добравшись до места, цепляюсь подолом за ветки кустов. Только бы не порвать. Платье дорогое, его ещё можно продать за немалые деньги.
И тут слышу тихий всхлип. Кажется, я не одна такая, кто решил вылить свою боль тишине.
— Кто здесь? — приглушённо спрашиваю.
— Неудачница, — отвечает севший Анин голос.
— Аня?!
Что же я за подруга такая, если не увидела, что со Степановой происходит что-то такое, отчего наша железная девочка забивается в кусты и рыдает?
Раздвигаю кусты и забираюсь в небольшую проплешину между ними, аккуратно подняв руками подол платья.
— Что случилось?
Свечу экраном телефона, выискивая, куда бы примоститься рядом с подругой. Замечаю опухшие глаза и покрасневший нос одноклассницы.
— Я такая дура, Ян, — Аня промакивает уголки глаз подолом платья и кладёт голову мне на плечо, шмыгая носом.
— Добро пожаловать в клуб, — горько хмыкаю. Как бы мне сейчас не хотелось ей всё рассказать, ей тоже нужно выговориться. — Расскажешь?
— Представляешь, — усмехается Степанова. — Я повелась на Должанова.
Не сказать, что я удивлена. Он же не просто так тогда остался, но я уж точно не ожидала, что Аню это так проймёт.
— Вы встречались? — спрашиваю несмело, не хочу бередить.
— Нет. Не знаю. Тогда, когда Лекс приехал за тобой, этот чёрт остался выносить мне мозг. Просил стать его репетитором по физике — видите ли профильный предмет в универе, куда он наметил.
— А ты что?
— Ну я сначала отказывалась. А потом подумала: почему нет? Деньги мне не помешают.
Аня опирается спиной на стену, что сзади нас, и глубоко вздыхает.
— А он начал клеиться?
— Да нет, в общем-то. Занимался прилежно. За занятия платил, а ещё всякие вкусности приносил. Говорил, что физику лучше понял, чем если бы с учителем занимался. После результатов ЕГЭ прибежал весь такой довольный, обнимал, даже подарок принёс. Смотри.
Аня раскрывает ладонь и светит телефоном. Браслет. Красивый, с голубыми камнями в виде лепестков.
— Гулять позвал меня, Янка. И я, дура, решила, а чем я хуже других девчонок?
Аня снова всхлипывает и сжимает злосчастный подарок.
— Он тебя обидел, Ань? — я заправляю рыжую кудряшку подруге за ухо. Она понимает, о чём я спрашиваю. Это же Должанов.
— Нет. Даже не намекал. Мы просто гуляли. Ездили на набережную, мороженое ели. Потом Рома предложил поехать с ним на выпускной. Сегодня подкатил на своей крутой тачке. Ко мне, представляешь, простой городской девчонке. А потом на празднике я его потеряла. Хотела позвать на танец. Первая. И услышала, как он за углом с парнями разговаривает. Они спросили, как ему удалось так круто сдать физику, а он ответил, что так старался, что до сих пор рыжие космы между зубами не выплевал.
На последних словах Анин голос срывается, и она снова начинает рыдать.
— Представляешь, Ян? Так и сказал! А я, дура набитая, напридумывала себе.
Мы молчим какое-то время, думая каждая о своём. И как нас только угораздило обеих влюбиться в таких парней?
— Ну а ты? — спрашивает подруга. — Ты же не просто так сюда шла. Уже сама не своя который месяц. Расскажешь?
И я рассказываю. Всё-всё выкладываю, что змеиным гнездом лежит на душе. Говорю о своих чувствах, ощущая жгучую соль на щеках и губах. Так и сидим со Степановой вдвоём среди ночи в школьных кустах, размазывая макияж по распухшим лицам.
