Но рано или поздно приходится уходить. И мои, и Анины родители уехали с фуршетной части, но дежурные учителя могут поднять тревогу. Кое-как приводим себя в порядок, вывернув клатчи под свет фонариков телефонов. Подправляем макияж, причёски, расправляем платья, выбравшись из кустов.
Уже подойдя к освещённому крыльцу школы, замечаем парня. Он не из нашей школы, да и выглядит старше. На нём тёмные джинсы и чёрная рубашка, и он явно кого-то высматривает.
— Девочки, — обращается к нам с улыбкой. — А вы Яну Фомину не знаете?
— Это я, — опасливо беру Аню под руку. — А вы что-то хотели?
— Малышка, — улыбка незнакомца становится ещё шире. — Ты меня только по телефону слышала. Я Демьян — друг твоего брата.
— Привет, — внутри всё сжимается от нехорошего предчувствия.
Парень подходит ближе, но замечая, что мы напрягаемся с Аней, убирает руки в карманы.
— Малышка, тебе надо поехать со мной. Лекс ждёт тебя.
— Так, — встревает Степанова. — Никуда она не поедет. Ты тут нарисовался, как чёрт из табакерки, да посреди ночи, а теперь ей нужно ещё и с тобой ехать. Вали отсюда и Лексу своему передай, чтобы катился.
Аня тащит за руку в школу, но этот Демьян останавливает меня, легонько придерживая за руку.
— Яна, я серьёзно. Ты же знаешь, что я его друг. Он сам тебе тогда сказал мне звонить. Сегодня в спортклубе, где мы занимаемся, закрытая вечеринка для участников. Лёша там, и ты нужна ему.
— Тогда почему он сам не приехал?
— Ты что, не знаешь своего сводного брата? Да он себе руку лучше откусит, чем признает, что нуждается в ком-то. Но он на взводе, и причину я знаю — это ты.
Глупо, скажете вы? Да, наверное. Определённо.
Но я оборачиваюсь к Ане, целую её в щёку и шепчу:
— Не волнуйся, всё будет хорошо.
— Поехали, — говорю парню.
Мы уходим за ворота, и я вижу, как Степанова каменным изваянием смотрит нам вслед. Как что-то говорит ей подошедший Должанов. Даже кричит, а потом бежит к воротам. Но мне плевать. Друзья прикрывают глупости друг друга, но хорошо, что нашёлся такой, как Демьян, который не побоялся сделать наперекор слову Шевцова. А что, если я и правда нужна ему?
Глава 60
Мы подъезжаем к невысокому зданию в два этажа со стеклянными панелями. Над входом надпись «Чёрный Дракон» и изображение, собственно, иллюстрирующее это название. Похожее тату я видела у Алексея на плече.
Внутри становится тревожно. Мне кажется, я лезу куда-то совершенно не туда. И ничего хорошего из этого не выйдет.
— Что это за клуб? — спрашиваю парня за рулём.
— Спортклуб, в котором мы тренируемся.
— На чём специализируется?
— На боевых.
— Ясно.
Демьян паркует машину возле входа. Зловещее место какое-то. Тёмное стекло хищно поблёскивает в свете фонарей. Вокруг лавочки, фонтан, газон. Но всё это мало скрадывает опасность, которой дышит это «Чёрный Дракон».
— Идём?
Но внутрь мы проходим не через парадный вход, а какую-то дверь сбоку, которая ведёт на цокольный этаж. Яркий свет и размеренная музыка бьют по органам чувств после тишины ночи. На входе возле турникета охранник за стойкой вопросительно смотрит на нас.
— Паша, это опоздавшие, — улыбается Демьян.
Мне ставят печать на запястье и подсовывают ручку и какой-то документ, просят сдать телефон.
— Что это? — обеспокоено смотрю на друга Лекса.
— Договор о неразглашении, малышка. Это закрытая тусовка богатеньких отпрысков, так что всё в порядке вещей.
Может и в порядке вещей, но меня напрягает. Я словно плыву в мутной воде, не понимаю, что и для чего делаю.
— Вон, кстати, и Лекс, — Демьян указывает пальцем дальше по проходу.
И действительно, я вижу Шевцова. Он стоит к нам спиной, подпирая плечом косяк, смотрит в широкий, ярко освещённый зал, откуда доносятся голоса и музыка. Я быстро ставлю подпись в договоре, и турникет загорается зелёным. Мельком обращаю внимание на печать на запястье. Она светится в люминесцентном свете бледно-оранжевым. Различаю лишь цифру пять, но буквы вокруг немного смазаны, так что я решаю не морочить голову и оставляю эту затею, спеша к Алексею.
Я тихо похожу и касаюсь ладонью его плеча. Шевцов оборачивается и застывает. Он шокировано смотрит то на меня, то на Демьяна, а потом его глаза расширяются, когда он замечает печать на моём запястье.
— Какого хуя она тут делает? — обращается к Демьяну, а тот желтеет под взглядом друга. — Я, блядь, тебя спрашиваю, Демьян?
Лекс хватает парня за грудки и припечатывает к стене, но осекается, увидев предупредительный взгляд охранника.
— Лёх, — у Демьяна не только по лицу разливается мертвенная бледность, но и шея становится как мел, особенно на фоне чёрной рубашки. — Антон сказал, ты будешь рад. Типа сюрприз от него.
Теперь пришла очередь побледнеть Шевцову. Я слежу за его взглядом и натыкаюсь на салютующего бокалом с улыбкой Ермолаенко, который стоит на другой стороны залы в компании ещё нескольких парней.
— Лёша, я ничего не понимаю, — в испуге хватаю сводного брата за руку.
— Чего ты не понимаешь, бестолочь? — выплёвывает он уже мне. — Что нельзя посреди ночи садиться в машину к незнакомым мужчинам?
— Но он сказал…
Я осекаюсь, понимая, что несу откровенный бред. Шевцов прав. Тысячу раз прав. Я ещё не понимаю, в чём дело, но уже точно знаю, что влипла по уши.
— Что это за место?
— Секс-вечеринка, — Алексей смотрит мне в глаза, ищет там смущение. — Для особых предпочтений. На лайте, но тем не менее.
Но находит не смущение, а страх. Мне действительно страшно. В зале больше двадцати пяти человек. В основном молодые парни и девушки до тридцати лет. Мужчины в брюках и рубашках, на некоторых бабочки, девушки в красивых коктейльных платьях. На первый взгляд и не скажешь, что это развратное сборище. Может, Шевцов пошутил. Просто поглумился в очередной раз. Но почему тогда так отреагировал на моё появление?
— Деньги дают возможность позволить себе большее. То, на что у большинства не хватит смелости и внутренней свободы, — продолжает смотреть мне в глаза. — Я предупреждал тебя, не лезь ко мне, мой мир — не розовые пони.
— Лёша, пожалуйста, давай уйдём отсюда! — шепчу отчаянно, продолжая цепляться за его рубашку.
Но в ответ он качает головой.
— Не получится уже. Ты подписывала что-нибудь на входе?
— Да. Демьян сказал, что это договор о неразглашении.
— Блядь. Я оторву ему башку. Но сначала яйца.
Вижу, как натягиваются желваки на лице сводного брата, а глаза темнеют от злости.
