— Слушай сюда. Мне нужно отойти.
— Нет! — крепче хватаюсь за рукав, но Лекс одёргивает меня за руку.
— Тише! Ни с кем не говори, а если кто подойдёт — не опускай глаза, поняла?
Ничего я не поняла, но согласно киваю. Только бы он поскорее вернулся.
Глава 61
Шевцов уходит, теряясь среди людей, а потом и вовсе исчезает в одном из коридоров, что скрываются за тяжёлыми красными шторами в зале. Проходит несколько минут, и на невысокой сцене появляется мужчина средних лет в костюме. Улыбается на все тридцать два. Музыка затихает, а мужчина обращается к присутствующим.
— Дамы и господа! Время пришло.
Я смаргиваю странное чувство, будто попала в какой-то фильм. Секс-вечеринка? И что дальше, что будут делать присутствующие? Разбредутся по парочкам или разденутся и прямо здесь будут… ну… И где Алексей?
— Сегодня у нас прекрасная ночь и такие же прекрасные лоты. Напоминаю правила ведения аукциона!
Ведущий перечисляет какие-то правила, а я пытаюсь понять, при чём тут аукцион. Они продают секс-игрушки? Я же сгорю прямо на месте от стыда, если только увижу что-то подобное.
— Леди, прошу сюда, — ведущий указывает стайке девушек на красивый помост, обтянутый бархатом, у сцены.
Бросая манящие взгляды на мужчин и хихикая между собой, девушки располагаются на помосте. Все красотки как на подбор. Макияж, причёски, маникюр. От каждой пахнет дорогим парфюмом. Все на высоченных шпильках.
В каком-то сериале я видела подобное, там девушки за большие деньги для благотворительности разыгрывали свидания или даже поцелуи, иногда медленные танцы, а потом деньги отправлялись в детские дома, больницы, строительство дорог или ещё что-нибудь полезное. Но если это секс-вечеринка, как говорит Шевцов, то… О Господи! Это же проституция, получается.
Пока ведущий что-то там ещё говорит, я ищу глазами Алексея и всё ещё не нахожу. Тревога усиливается, и руки начинают дрожать.
— Лот номер пять! — доносится словно сквозь толщу воды, и периферийно я понимаю, что в зале установилась полная тишина.
— Милая, это тебя, — одна из девушек мягко касается моего локтя. — Выходи на сцену.
— Ч-что?
Тут я осознаю, что взгляды всех присутствующих выжидательно направлены на меня. Оглушающая тишина давит на перепонки, и до меня начинает доходить, что происходит. Меня сейчас разыграют как лот для… для… Мои глаза ещё раз в панике обводят присутствующих и натыкаются на тёмный знакомый взгляд. Моё сознание сужается до этих глаз, я цепляюсь за него, как за спасительную соломинку. Побелевшие губы Лекса плотно сжаты, поза напряжена. Он медленно кивает мне. Что? Что я должна делать? Шевцов переводит взгляд с меня на сцену, а ведущий снова произносит приглашение.
Я понимаю, что деньги от лотов идут не на благотворительность, а значит, за всеми этими увеселениями кто-то стоит. Тот, кто не захочет упускать свои деньги, и просто так мне отсюда не уйти.
Набираю полную грудь воздуха и делаю шаг. Ноги не идут, и я переставляю их едва ли не усилием воли. Шаг, ещё одни. И ещё.
— Начальная цена…
У меня закладывает уши уже только от этой суммы. Слышу несколько выкриков из зала, смотрю на них невидящим взглядом. Не хочу думать, что будет дальше.
Алексей молчит. Видимо, я рыба не особа интересная, поэтому подняв сумму совсем немного, большинство ловцов сливаются. Потом я слышу сумму, которая кажется мне непомерно большой. Это же целая зарплата моей тёти, если не больше. И голос этот принадлежит Антону Ермолаенко. Вот для чего была затеяна эта игра. Снова всё вернулось к их конкуренции с Шевцовым. И тут я впервые слышу голос Шевцова, называющий сумму больше.
Господи, откуда у парней, которым меньше двадцати, такие деньги? Даже прожив в доме Виктора более полугода, я всё равно не представляла масштаба вседозволенности.
Суммы растут. Антон и Лекс буравят друг друга взглядами. Ведущий подбадривает их вывернуть карманы посильнее. А я просто стою, словно омертвела, и жду. А что, если у Шевцова не хватит денег меня выкупить? Меня ведь не выпустят, пока не отработаю.
Дышать становится трудно, пальцы показывает. В ушах снова вата, сквозь которую до меня доносится голос ведущего:
— Продано участнику под номером двадцать четыре.
Удар. Пауза. Снова удар. Ещё одна пауза.
Господи…
Поднимаю глаза и вижу, как к сцене идёт Шевцов, а на груди у него номер… двадцать четыре!
Резкий выдох, и я едва не падаю со сцены в его руки.
— Спасибо, — шепчу, сжав его пальцы.
Но Алексей никак не реагирует. Он отводит меня в сторону, и мы продолжаем наблюдать молча дальнейшие торги. Я чувствую, как у меня из-за пережитого напряжения стучат зубы.
Остальные девушки вполне счастливы выходить на сцену. Они посылают воздушные поцелуи своим возможным покупателям, лучезарно улыбаются.
— Чему они радуются? — шёпотом спрашиваю Алексея. — Что их продают как скот?
— Они получат неплохие дивиденды с этих сумм, а ещё кучу удовольствия, за которым пришли сюда. Кстати, ты свои дивиденды вернёшь мне.
— Теперь мы можем уйти отсюда?
— Нет. Так просто всё не делается. За стены клуба, по правилам, ничего не должно выходить. Сейчас закончится аукцион, потом будет фуршет и посещение комнат. А тех, кто не придерживается правил, просто выводят. Так, меня спровадят, а тебя заново разыграют.
Значит, всё ещё не закончилось.
— А когда мы сможем уйти?
— Когда ты отработаешь то, что я за тебя заплатил.
Шевцов шепнул мне это тихо на ухо, но я будто оглохла от крика. Неужели он собирается…
— Или ты бы предпочла дать Ермолаю? Можем попробовать договориться.
— Ты же не всерьёз? — одеревенелыми пальцами вцепляюсь в руку Лекса. — Лёша, скажи, что ты…
— Замолчи. На нас смотрят. Чтобы свалить отсюда, тебе придётся убедительно играть.
После торгов свет в зале приглушают, снова играет музыка и вечеринка начинает приобретать другие очертания. Скоро становятся слышны томные вздохи и звуки поцелуев. Меня начинает мутить. Некоторые парочки удаляются за шторы, из-за которых виднеются коридоры, ведущие, вероятно, в комнаты, о которых говорил Алексей.
Шевцов пьёт шампанское и разговаривает с другими парами, но я не особо вникаю в темы. Я хочу скорее уйти отсюда и оказаться дома. В конце концов, я устала от тяжёлого платья и просто хочу спать.
Неоднократно ловлю на себе полный ненависти липкий взгляд Ермолаенко. С ним какая-то девушка, но смотрит он постоянно именно на нас с Шевцовым.
Чувствую, как во время разговора с каким-то мужчиной лет тридцати, Алексей кладёт мне руку на талию и подвигает ближе. Потом берёт с подноса бокал и протягивает мне.
