Так ли херово быть моей женой, что эта сучка ведёт себя, будто её через час казнят?
Твою ж… Я упёрся лбом в холодное металлическое подножие лестнице. Такое же твёрдое и безжизненное, как её взгляд. И тут почувствовал, как мне на плечо легла чья-то ладонь — маленькая, явно женская.
— Ты не выглядишь счастливым, — Алина обошла меня и остановилась слишком близко, почти касаясь выпяченной грудью моей рубашки.
— Пришла пожелать «совет да любовь»? — я сделал ещё один обжигающий глоток, а потом Алина мягко отобрала у меня бутылку.
— Отдай.
— Нет.
В слабоосвещённом тесном пространстве Алина стояла слишком близко. Я чувствовал её дыхание и видел лихорадочный блеск в глазах. Она положила ладонь мне на грудь и немного подалась вперёд, но я перехватил её за запястье.
— Алина, я женат.
— Поздравляю, — шепнула она и сделала ещё одну попытку дотянуться до моих губ.
— Прекрати, — пришлось взять её за плечи и отстранить.
Пухлые губы дрогнули, и я уже знал, что это значит. Только бабской истерики мне, блядь, не хватало.
— Рома, скажи, почему она? Залетела? Ты не из тех, кто женится по залёту. Тем более на такой, как эта рыжая.
— Её зовут Аня. И позволь узнать, что с ней не так?
Алина захлопала ресницам в ложных попытках сдержать слёзы.
— Она же… Обычная.
— Серьёзно, Алин? — стало смешно от таких доводов. — Обычная? А должна быть необычная?
— Ты понимаешь, о чём я! — острые ноготки Алины вцепились в мою рубашку, и пришлось её буквально отдирать. — Ну чем? Чем она взяла тебя, Рома? Она же холодная и скучная. И она… А я? Я три года пыталась быть такой, как ты хочешь! Проглатывала твои похождения и снова принимала без единого упрёка!
Ну вот так новости. Всё это время я думал, что Алина — самодостаточная, свободная во взглядах, и наш периодический трах — просто хорошее приложение к хорошей дружбе.
— Алина, перестань! Что ты несёшь?
— Почему эта ведьма всего за месяц смогла тебя загнать под каблук? Как же так? Чем она лучше меня?
Сюда я пришёл уж точно не ради этой истерики. Наверное, стоило спрятаться в мужском туалете.
— Я её люблю.
Алина замерла как от пощёчины и то ли оступилась, то ли пошатнулась на высоких каблуках. Но уже через пару мгновений, слава Богу, взяла себя в руки.
— Ну-ну. Я от тебя, Рома, большего бреда в жизни не слышала, — буквально выплюнула в лицо, а потом развернулась и ушла, громко цокая каблуками.
Сучка, хоть бы бутылку оставила.
Когда шаги стихли, я решил тоже вернуться в зал, пока придурочный ведущий не решил, что жениха украли или что-то в этом роде. Выйдя из своего временного укрытия, так и не ставшего для меня этим вечером островком спокойствия и тишины, я ощутил в голове лёгкий туман. Анестезия начинала действовать, даже притупила ту вспыхнувшую злость. Пройдя по коридору совсем немного, вдруг замер, потому что передо мной стояла Аня. Она была одна и казалась ещё более бледной, чем когда мы были среди гостей. Или это освещение виновато. А в руках держала ту самую бутылку.
Значит, встретилась с Алиной. Чёрт, кто знает, что ей та дура наговорила.
— Здесь холодно, — всё что смог сейчас сказать, глядя на её тонкие плечи. — Что за привычка выходить на холод раздетой?
— Тебя забыла спросить, — холодный яд в ответ.
— Пойдём в зал, — вопреки своему недавнему желанию, сейчас мне объясняться совершенно не хотелось.
— Не хочу. Мне надо на воздух. Одной, — Аня подошла ближе и протянула сложенный вчетверо лист А4. — Держи. Свадебный подарок.
Я забрал листок и проводил её взглядом. Не стоило сейчас идти за ней, ещё слишком свежа всколыхнувшаяся злость. Развернув лист, я всмотрелся в таблицу, которая была там напечатана. Аня проанализировала и сделал сводную частоты внутренних запросов между отделами. Красной ручкой была обведена цифра, резко отличающаяся от остальных, а внизу расшифровка запросов по отделам. Интересно, какого хера ипотечному отделу требовалось знать, сколько денег мой отдел потратил на оплату работы фотографов, с какого салона были приглашены визажисты, и кто работал над постановкой сюжетов для рекламных бордов? Факты и догадки выстроились в голове в ровный ряд, хоть там и был алкогольный туман. Алина, мать её. Ей крупно повезло, что во время нашего разговора я не имел этой информации, иначе бы придушил собственными руками за предательство.
Нет, наверное, ничего хуже, чем обиженная баба.
40
Когда я вернулся в зал, меня подхватил под локоть Анин отец. Он был встревожен.
— Роман, у вас всё хорошо? Анна всегда почти серьёзна, но сегодня как-то особо. Я понимаю, что она, как и многие невесты, просто переволновалась, но какая-то уж совсем бледная, — а потом заговорщицки склонился ниже и спросил негромко: — Или вы с ней от нас что-то интересное скрываете? Не зря же всё так быстро решили.
— Василий Петрович, вы узнаете первым, когда будут интересные новости. Обещаю. Просто сегодня её беспокоит головная боль, — ответил я тестю в тон.
Отец Анны усмехнулся и хлопнул меня по плечу.
— Ты мне сразу понравился, парень, я знаю, что моего лисёнка ты не обидишь.
Мне вспомнились лисята на Аниной домашней пижаме, её улыбка и искренний смех, когда я вступил в склизкую лужу обойного клея на полу в её спальне и едва не растянулся, непослушные кудри, разбросанные по подушке, когда она спала. Горло пересохло и сжалось, когда осознание того, как сильно я всё испортил, снова накатило.
Тестя позвал мой отец, и они отошли к столу, а направился к своему месту. Аня всё ещё не вернулась. Свет снова приглушили, а гостей пригласили танцевать под весёлую зажигательную музыку. Я стащил бабочку и расстегнул верхние пуговицы рубашки в надежде, что ком в груди ослабнет, и налил себе виски прямо в бокал из-под шампанского. Никому уже не было дела до одиноко бухающего жениха. Веселье бы продолжалось, даже исчезни мы оба сейчас. Всем уже плевать. А многим и раньше было.
Но донести рюмку до горящей глотки не вышло, потому что моя рука была прижата обратно к столу.
— Тебе на сегодня хватит, Ромыч.
— Блин, какого хера ты творишь, Лекс? — пойло расплескалось на белоснежные скатерть и манжету рубашки.
— Он прав, брат, — Макс подсел с другой стороны. — Ты и так дел натворил.
— Ты уже в курсе? — мрачно уточнил я.
— О том, в каком ты дерьме? Естественно. А ещё я в шоке. Ромыч, неужто привычные методы не сработали? Или тебе и правда башню так сорвало? Хотя что тут удивительного, ты ещё в школе слюни пускал по нашей отличнице.
— Да ну тебя.
