— Спасибо за столько интересных открытий, Василиса! — тихо проговорил Кощей. — Я ваш должник. До скорой встречи!
— Встречи? — не выдержала я. Напряжение так и рвалось наружу. — Меня больше не пустят ни на какие конференции с вашим участием. Ну разве что опять случайно в лифте застрянем.
— Это уже будет закономерность. Мы с вами увидимся значительно раньше, чем вы думаете. Спокойной ночи, Василиса!
Глава 20
— А ты знаешь, что у Влада появилась девушка?! — сквозь сильный кашель сообщила мама.
Она, похоже, серьезно простудилась, но это все равно не помешало ей проснуться рано утром и приготовить на завтрак мои любимые сырники.
— Нет, не знаю, — ответила я. — Но я рада за него.
Мама недоверчиво сморщила покрасневший нос. И сдаваться явно не собиралась.
— Валентина рассказала, но она мало что знает. Сын не торопится ее знакомить со своей подругой. А тебе, значит, тоже ничего не говорил?
— Нет, мам! Личная жизнь Пономаренко меня совсем не касается. Я его видела вчера вечером, но он был один.
— Вот как? Что ж, посмотрим, но лучше тебя он все равно никого не найдет, — прогнусавила мама, а потом громко чихнула. — Спасибо, Вась, за лекарства. То что надо купила. Фармацевт толковый в аптеке попался?
— Ага! — коротко ответила я уже в коридоре. — Попался.
Или я попалась?
Ночью, что удивительно, снился не Кощей, а Трегубова, которая, стоя на мосту, громко кричала, что я разрушила ее жизнь. И я еще не раз пожалею. И вообще это ее мост, и река тоже ее. Во сне я почему-то стояла рядом и молча наблюдала, как она беснуется, а потом даже удивиться не успела, как Ирка с несвойственным ей в реальной жизни изяществом перемахнула через ограждение моста и бросилась в бурлящую воду. Я, кстати, не испугалась, даже не побежала ее вылавливать. Во сне я была полностью спокойна за нашего спецкора, потому что кто-то, а такие, как Трегубова, никогда не потонут.
— Василиса, ко мне подойди через десять минут, — услышала я желчный голос Виолетты, едва вошла в ньюсрум. — И будь готова заменить сегодня Ларису на съезде мясопереработчиков.
— Хорошо! Без проблем, — ответила я скорее на автомате, потому что больше всего меня волновала сейчас моя куртка. Кажется, я умудрилась порвать карман.
— Отлично! А то Смольская может не успеть со встречи губернатора с учителями.
— Ага. Что? — Вот тут я наконец включилась в разговор. — Погоди, на «губера» же Трегубова должна была пойти, она бы никому не…
— Ира в отпуске, — спокойно пояснила Соколовская. — Так что работаем без нее.
— В отпуске? — переспросила я. — Она вроде не собиралась.
— Ладно, давай в кабинет Жоры, раз ты такая любопытная и не можешь подождать пять минут.
Архангельского на месте не было. Виолетта по-хозяйски уселась за его стол и предложила мне расположиться рядом.
— Значит, так. Ира Трегубова у нас в отпуске за свой счет. На месяц. Это было наше совместное решение. И руководство понимало, что она поисписалась немного, кризис жанра, и сама Ира тоже. Такое со всеми бывает. В общем, она согласилась отдохнуть.
Я молча переваривала информацию. Такого в моей скромной практике еще не было. То есть бывало разное, конечно, но чтобы вот так, неожиданно…
— И что теперь? Ира же спецкор, она очень крута, мне бы такой кризис жанра, как у нее. Разве ее можно кем-то заменить?
— Не бывает незаменимых, есть незамененные, — резким тоном выдала Виолетта. — Ира — хороший специалист, профи, но основные ее направления возьмет на себя Елисеев, остальное распределим между собой. Не такая уж у нас маленькая редакция. Все понятно?
— Она же никуда не собиралась! — Я не хотела принимать на веру слова начальницы. — Вит?
— За минуту собралась. Как только поняла, что может со свистом отсюда вылететь.
— Это из-за того, что вчера в «Буяне» было? — осторожно поинтересовалась я. В голове не укладывалось, что Трегубову могут отстранить от работы.
— Она тебе три вопроса с подвохом всучила, — тоном раздраженной училки проговорила Соколовская. — Но ты умудрилась подорваться на самой мощной мине. Мы не выносим сор из избы, Василиса, хотя, конечно, в нашем дружном коллективе ничего никогда не утаишь. Но сплетни всегда будут, ими и останутся. Официальную версию ты слышала. Когда Ира вернется, тогда и решим, как жить.
Виолетта, как обычно, оказалась права. Еще дня три народ шушукался по углам, смаковал подробности Иркиного отпуска. Один только Елисеев ходил озабоченный. Его понять можно: на Ваню свалилось сразу несколько направлений, которые раньше вела Трегубова. И «Буян», кстати, в их числе.
— Две темы очень перспективные висят, а нет времени взяться за них, дался мне этот «Буян», они все равно в тендере не участвуют, а про свадьбы писать — это не ко мне, — возмущался Ваня в столовой сегодня днем. — Неужели больше не на кого было спихнуть?
— Вы с Ирой лучшие в редакции. — Я пожала плечами, удивляясь, как Елисеев этого может не понимать. — Тебе помощь нужна? Да с тем же «Буяном».
Надеюсь, последняя фраза прозвучала естественно. Что имел в виду Бессмертный, когда подвозил меня домой, я не знаю. Знаю только то, что за эти несколько дней от него ни слуху ни духу.
— Нет, спасибо! Я сам постараюсь. И потом… — Он горестно вздохнул и с сожалением посмотрел на меня.
— Что? Что случилось? — с нехорошим предчувствием спросила я.
— Я слышал, у них запрет на общение с тобой, то есть даже на запросы тебе отвечать не будут. Но ты можешь проверить.
Я проверять не хотела, по крайней мере до тех пор, пока снова не взгляну в глаза Бессмертного. Наш поцелуй в библиотеке, его слова в машине — все это казалось каким-то сном, словно я все выдумала себе. Но ведь не выдумала же!
Пономаренко, похоже, тоже не выдумывал. Девушку свою он и дальше «шифровал», а вот про планы Кощеевы знал лучше всех журналистов. Это стало понятно сегодня, когда полчаса назад в редакцию влетел сверкающий от счастья Елисеев с мегановостью: один из замов Кощея со всеми подробностями рассказал ему, и только, разумеется, ему, что в двух крупных городах «Буян» вот-вот откроет свои представительства — в Новосибирске и Красноярске.
