Я сидела и глупо улыбалась, посмеиваясь время от времени.
— Не такой уж ты хладнокровный, оказывается, да? Умеешь переживать и чувствовать эмоции! Это круто!.. — похвалила я начальника.
— То есть ты в этом сомневалась?
— Ага. Ты же как рыба мороженая… Ой… Хотя. Какого чёрта? Вот тебе откровенность за откровенность! Иногда ты вёл себя, как мороженая рыба.
Босс смотрел на меня изумлённо. А я, воодушевлённая успехом, решила ещё немножко потоптаться по его самолюбию. Поэтому, мысленно благодаря босса, что он настолько хорошо владеет эмоциями, сказала:
— Настолько мороженая, что всё вокруг в радиусе сотни метров покрывалось изморозью…
Потом я встала и подмигнула боссу.
— А теперь нам пора выдвигаться, рыбка. И подкрась губы розовым блеском. Тебе идёт!
=33. Анель
Но это я на публику расхрабрилась и решила утереть нос начальнику. На деле же я под предлогом посещения ванной комнаты, закрылась внутри и включила холодную воду. Может быть, лицо босса ни капли не покраснело и ничем не выдало моего волнения. Но внутри меня бушевал ураган эмоций.
Мысли метались по кругу, а грубовато-откровенное признание босса меня шокировало. И порадовало. Вот же чёрт!..
Проклятое женское самолюбие было довольно. Потому что даже с круглым животиком я была желанной для мужчины. Приятно же! И немного поднимает самооценку. А то во время беременности становишься жутко мнительной и кажешься себе некрасивой до ужаса.
Я и без признания босса уже начала кое о чём догадываться. Потому что хоть босс и сказал, якобы у него просто физиологический утренний стояк, но почему-то его член упорно реагировал на женское тело беременной секретарши. И ни капельки не трепыхался при виде других женских тел.
Я проверяла.
Ой, стыдно признаться… Но пока мы гуляли по городу, я нарочно долго смотрела на задницу девушки, которая вышагивала впереди нас. Объективно попа была хороша: круглая, вероятно прокачанная, ноги стройные, шортики короткие… В общем, все условия были соблюдены!
Я пялилась на неё несколько минут подряд и едва не прожгла взглядом дыру в джинсовых шортах, но результата не было. Член не вставал!..
Я проводила этот опыт и на другихдевушках… То пялилась в декольте, то на пухлые губы, то на задницы… Ничего.
Но стоило мне чуть подольше задержаться взглядом на округлостях моего тела, оказавшегося в распоряжении босса, как сразу начинался… Старт ракеты! Причём стартовать член стартовал, а вот опадать не желал.
Это просто какой-то кошмар. И как мужчины ходят с такой дубиной в штанах?
Только теперь я начинаю понимать мужчин, которые винят во всём собственный член. Он же, вообще, живёт своей отдельной жизнью. Кажется, во время завтрака ничего не предвещало беды. Но при взгляде на пухлые женские губы, обхватывающие край чашки с чаем, член приходит в движение…
Контрастный душ уже почти не помогал. Совсем скоро мне придётся сбивать настрой большого друга босса адовым напором ледяной воды. А потом я слягу с температурой, потому что стопроцентно застужу Филиппа.
Неужели мне придётся делать… это собственной рукой?
В низ живота прострельнуло горячей волной. И я жутко разозлилась. Быть придатком к члену мне не хотелось.
Но всё же приятно, что у Филиппа дружок не торопится поближе познакомиться со всеми подряд. А исключительно со мной.
Дурацкий повод для радости, но я не могла не посмеиваться про себя, чувствуя, как уголки губ ползут вверх.
— Очень смешно! Скажи, над чем смеёшься? — нервно спросил босс. — И помоги, чёрт побери, собраться!.. Я в этом ни хрена не разбираюсь.
— Спокойствие. Сейчас всё будет, — весело ответила я, подвигая к себе чемодан.
Филипп стоял рядом в белье персикового цвета.
— И отодвинься. А ещё лучше прикройся, — попросила я. — Или ты нарочно провоцируешь своё тело на длительную эрекцию?
Босс выругался.
— Никак не привыкну. И заметь, я не хочу к этому привыкать…
— Я тоже. Я не привыкла ходить с такой полуразумной штукой в штанах…
Я протянула боссу светло-голубое платье и захлопнула чемодан.
— Всё. Это последняя одежда. Больше тебе надеть нечего!
Я обернулась. Босс просовывал голову в горловину. Не смотреть на женскую грудь, не смотреть, не смотреть…
Но вопреки всему я будто приклеилась туда взглядом, чувствуя, как в горле пересохло. А весь мир как будто сузился до размеров двух полукруглых полушарий, колышущихся от того, что босс не могу натянуть платье и дёргался.
— Неправильно… — севшим голосом произнесла я.
— Что?
— Замок сбоку нужно расстегнуть, — прочистив горло сказала я. Уф… Наваждение немного отступило. — И платье нужно погладить. Дай сюда. А то испортишь… Отойди.
Филипп отошёл в сторону.
— Фил, твою мать. Прикройся же ты! Задолбал! Не крути моей задницей! — рявкнула я, вцепившись пальцами в платье.
— Я не кручу!.. Я не контролирую твою походку! — огрызнулся босс и словно нарочно встал, сложив руки под грудью. — Прикольно, да, на себе прочувствовать, каково это? Вот теперь знай!
— Уйди в другую комнату! — попросила я, прикрыв глаза.
Хлопнула дверь. Я выдохнула и открыла глаза, наткнувшись на тёмно-серый взгляд собственных глаз. Фил и не думал уходить. Напротив, он забрался в кресло напротив, закинул нога на ногу и покачивал туфелькой.
— Нравится? — елейным голосочком спросил он.
— Я так не делаю! — буркнула я, отвернувшись к столу.
Платье. Мне нужно погладить платье. Его нельзя гладить при высокой температуре… Нужно следить, чтобы утюг не перегрелся.
— Делаешь! — безапелляционно заявил босс. — В последнее время ты делаешь так всё чаще. Почти каждое утро. Пока длится наша пятиминутка, ты сбрасываешь туфли, думая, что я не вижу, и вот так покачиваешь своей стройной ножкой. И когда разговариваешь, вертишь ручку между пальцев и поглаживаешь её…
