— Я тебя хочу, — обжег он дыханием мои губы, нависая так близко, буквально зажимая меня на заднем сиденье.
— Да пошел ты!
Я дала ему пощечину — звонкую, хлесткую. Ладонь горела после удара, но я на достигнутом не остановилась. Дело в том, что, когда он меня целовал, мои руки сами собой проникли под его пиджак — чисто рефлексы! И нащупали они там не что иное, как пистолет.
И нет, я не умела стрелять, но пьяному, как известно, море по колено, а потому, пока мужчина приходил в себя, я дернула оружие и направила его на него. Отлично помнила глаза, что сначала расширились от удивления, а потом вдруг зло сузились.
— Будьте любезны, сядьте ровно, — попросила я заплетающимся языком.
Выполнил мою просьбу Владимир неохотно, но у меня были еще пожелания. Да-да, останавливаться вовремя я никогда не умела, что не мешало мне дожить до двадцати трех лет. И, кстати, этот факт удивлял даже моих родителей.
— Владимир Алексеевич! — обернулся к нам один из охранников.
Ему понадобилось чуть больше десяти секунд, чтобы достать оружие. Видимо, картина, представшая перед его глазами, стала для него неожиданной.
— Все нормально, Саша, — до нереальности спокойно ответил этот засранец.
Я же на охранника внимания не обращала, все так же удерживая мужчину на мушке.
— Ничего не нормально, Саша, — передразнила я этого работорговца. — Прикажите им остановить машину!
— Владимир Алексеевич…
— Выполнять, — сурово рявкнул Владимир Алексеевич, не переставая прожигать меня взглядом.
— И двери разблокируйте, будьте так сказочно любезны.
О да, я была сама вежливость, хотя, вполне возможно, и выговаривала внятно далеко не все буквы. Из автомобиля вылезала спиной, к черту скидывая на дорогу бумаги.
— Оставайтесь в машине! — приказала я, завидев, как мой конвой выбирается вслед за мной.
— Ольга, не глупите, — снова перешел Владимир на вы, жестом приказывая охранникам оставаться в машине. — К чему вам брать грех на душу? Я думал, что мы с вами союзники. Мы ведь уже все обговорили.
— Это вы все обговорили! Я вам не собачка, чтобы слушаться! Не подходите! Я буду стрелять! — отходила я по проезжей части все дальше.
Вокруг дороги с обеих сторон был лес, но навряд ли долго добираться до людей. Все-таки здесь недалеко располагались жилые дома. По крайней мере, я искренне верила, что смогу дойти в таком состоянии куда угодно. Дойти и вызвать полицию!
— Ольга, давайте успокоимся, — продолжал он надвигаться на меня с поднятыми руками. — Да, согласен, я немного перегнул палку, но это лишь оттого, что вы мне безгранично симпатичны. Любая другая на вашем месте давно бы скатилась до истерики, а вы молодец, держитесь. Даже вон оружие у меня отобрали, угрожаете, хотя внутри до трясучки боитесь меня. Но вам нечего бояться, я вас уверяю.
— Да что вы ко мне прицепились?! Зачем я нужна вашему долбаному семейству?
— Я уже объяснял. Вы знаете и видели слишком много. Я лишь защищаю себя и брата, и вы от предложенного способа решить возникшую проблему только выигрываете. Мне бы не хотелось решать вопрос кардинально, но придется, если вы не одумаетесь.
— Еще шаг — и я стреляю! — предупредила я, достигая полоски травы.
— Оля, там предохранитель, а вы навряд ли знаете, как его снять…
И это было последнее, что я услышала. Дальше был только мой оглушающий крик, потому что, сделав шаг назад, я начала заваливаться и в итоге полетела в глубокую яму, которую спиной увидеть, естественно, не могла. А еще…
Этот невозмутимый наглец наврал мне про предохранитель.
Как я об этом узнала?
А я выстрелила прямо в ночное небо, разгоняя с ближайших деревьев птиц.
О том, как меня доставали из оврага, была отдельная история. Самостоятельно выбраться я была не в состоянии, но меня и не просили. Владимир сам полез за мной вниз, ругаясь на все лады, пока я сидела и рыдала по уши в земле, лелея ушибленную руку.
Обратно в машину относил на руках, в то время как его охранники рыскали в ночи в поисках выпавшего из моих лап пистолета. Доверчиво прижималась к его груди, жалостливо всхлипывая. Слегка покачивал меня, обнимая, сидя на заднем сиденье автомобиля. Улыбался нежно и ласково, стирая с моих щек бегущие слезы и не давая мне посмотреть, что там с моей рукой, которую он спрятал под своим пиджаком.
— Ну, хватит уже плакать. Сейчас вызовем доктора в особняк, он посмотрит твою руку, — обещал мне Владимир, гладя по волосам.
— А я правда красивая? — всхлипнула я, заглядывая в его серые глаза.
— Красивее, чем звезды, — кивнул мужчина, а на его лице появилась обаятельная ямочка, которую я смогла рассмотреть под светом фонарей, освещающих особняки.
Но если бы это был конец истории.
О, нет. Когда мы добрались до особняка, я уже забыла и про руку, которая болела, и про овраг, в который свалилась, и про угрозы, которые щедро сыпала на голову Владимиру.
— Я сама! — пыталась я слезть с чужих рук, когда меня доставали из машины.
И слезла, между прочим, вполне успешно. Ну подумаешь, немного шкивало. Зато в особняк я вошла на своих двоих.
Ну, как вошла?
Влетела. И налетела прямо на Мишу, который нас встречал с распростертыми объятиями.
— О, медведь! Тебя-то нам и не хватало, — улыбнулась я, выпутываясь из его рук. — А у нас поесть есть что-нибудь? Представляешь, я такая голодная, а он меня даже не покормил, — мимолетом нажаловалась я младшему на старшего.
— Она что? Пьяная? — проигнорировал меня спортсмен, обращаясь к брату.
— А кстати, — обернулась я уже в дверях, ведущих в кухню, указывая рукой в сторону Владимира. — Он ко мне приставал. А теперь деритесь.
Но и на этом вечер не закончился. Точно помнила, что собиралась найти что-нибудь поесть, однако, когда братцы-кролики вошли на кухню, я уже была вооружена и очень опасна. В них летело все: сковородки, кастрюли, тарелки, кружки и бокалы. Мне почему-то так жалко себя стало, что я на полном серьезе вознамерилась за себя повоевать.
До ножей, правда, слава богу, добраться не успела: приехал врач, с которым мы начинали видеться слишком часто. Но зато я успешно уронила на ногу Мише железный молоток для отбивных. Как он матерился! Я даже заслушалась ненароком, но при докторе вела себя как паинька. Честно выдержала осмотр, то и дело показывая братьям язык.
— Вы так и не явились на МРТ, — попенял мужчина, уже собираясь уходить.
— Я привезу ее завтра, — ответил Володя, прожигая меня убийственным взглядом.
С моей рукой на самом деле оказалось все хорошо. Отделалась только испугом и синяком, который к утру должен был расцвести в полную силу.
