Дойдя до единственного столика, сервированного на две персоны, я поймала на себе восхищенный взгляд. Тот самый, когда желание — голое, необузданное — отступает, отдавая место другим, более приятным чувствам. Да только проблема в том, что перед Михаилом сейчас стояла не я, а моя усовершенствованная циничная копия, которая собиралась зарядить тарелкой салата в его холеную морду.
— Ты такая… Восхитительная, — не сразу смог подобрать слова мужчина, почти не глядя забирая со стола массивную квадратную коробочку.
Когда он ее открыл, разворачивая ко мне, я поняла, что он действительно готовился, потому что это был удар ниже пояса. Да что там! Он меня буквально нокаутировал. Чертов боксер!
— Разрешишь, я застегну? — спросил с самодовольной усмешкой, но ответа не ждал.
Сразу же достал великолепное, просто невероятное изумрудное колье из коробочки и обошел меня, чтобы встать за моей спиной. Чайник в моей голове уже начал свистеть и грозился взорваться, а медведь будто и не замечал этого. Мягко убрал мои волосы на одно плечо и приложил к ключицам баснословно дорогую золотую цацку, будто невзначай касаясь пальцами обнаженной шеи, а затем и спины.
Руки его легли мне на талию, ладони прокатились от бедер к груди. Хотела сделать шаг в сторону, чтобы высказать этому кобелю все, что я о нем думаю, но не успела.
— Простите за опоздание, — ворвался в негромкую мелодию голос Владимира. — Вы не ждали, а я пришел.
Глава 11: Удел объятий робких
Я смеялась. Хохотала как ненормальная, пока невозмутимый Владимир уверенной походкой пересекал зал. Кажется, у меня случилась истерика, но я могла хотя бы дать объяснение своему эмоциональному взрыву. Просто…
Я ждала чего угодно в этот торжественный момент. Была готова самостоятельно расправиться с наглецом-Казановой, обрушив на его голову тарелку с салатом. Была почти уверена, что в этот незабываемый для моей жизни момент музыка, которая совершенно точно была живой, обязательно прервется, а девушки-гимнастки нарушат свои полеты, чтобы устремить взгляды к нашей разворачивающейся сцене.
И да, я была уверена, что Михаил такого отношения к себе мне не простит, а значит, полетят столы и кресла, вилки и ножи, а возможно, дойдет и до рукоприкладства. После злополучного пистолета я могла ожидать от медведя и не такого, но реальность превзошла все мои предположения.
— И как это вы поехали ужинать без меня? Наверное, забыли предупредить, да? — поравнялся с нами Владимир, тонко намекая нашему отсутствию совести на то, что его мы тоже должны были пригласить.
— Конечно, — протянула я, широко улыбаясь. — Я так Мише и сказала, что без вас этот вечер пройдет совсем не так.
— Лгунишка, — одними губами произнес Владимир, отодвигая для меня кресло.
Смотреть на медведя в этот момент мне было страшно. Лицо его перекосило гримасой недовольства, и, если приглядеться, вполне можно было заметить, как у него подергивалось правое веко.
— А что? У нас закуски и кресла только на двоих? — продолжая изображать непонимание, обратился старший брат к младшему.
— Ага, — согласилась я, замечая, что ни один из мужчин садиться не спешит. — Как раз для вас с братом.
— Ну почему же? — наконец-то отмер медведь, явно что-то задумав. — Мы просто за близкий контакт. Да, солнышко?
Если я и думала, что наглость в этот вечер у некоторых уже достигла своего предела, то глубоко ошибалась. Беззастенчиво взяв меня на руки, Михаил уселся в кресло, усаживая меня себе на колени. От возмущения я буквально задохнулась. Глотая ртом воздух, со злостью сжимала кулаки, но подняться мне не давали. Сжимали так, что на теле наверняка останутся синяки. И все это с такой самодовольной улыбкой, что становилось откровенно страшно.
Откровенно страшно за Михаила, который явно напрашивался на сопоставимый ответ. Ничего, я девочка взрослая, а месть — блюдо, которое интереснее всего подавать холодным.
— Даже так? — занял Владимир свободное кресло.
Садился медленно, с нарочитым спокойствием. Взгляд его полыхал неодобрением. В серых глазах можно было прочитать откровенную злость, но внешне он держался куда лучше своего младшего брата. Не уверена, что хочу увидеть когда-нибудь, как взрывается этот вулкан.
С Мишей в этом плане было гораздо проще — у него все на холеной морде написано, а вот Володя был из того типа опасных мужчин, у которых неизвестно что творится в голове. Просчитать его было намного сложнее. Это как смотреть романтическую комедию, на середине фильма которой резко из кустов появляется убийца.
— Как прошла поездка в клинику? — задал он вопрос, на который навряд ли на самом деле хотел получить ответ.
С легким хлопком открыв бутылку шампанского, мужчина наполнил бокалы, но мне напитка не досталось. Казалось, что я нахожусь на поле боя между двумя противоборствующими армиями. И вот как-то сразу было понятно, что пострадаю в этой войне именно я.
— Отлично. Со здоровьем все замечательно. Да, солнышко? — не дал мне раскрыть рта Михаил, а у меня уже начинался нервный тик от его премиленького обращения.
Вот кем-кем, а солнышком я точно никогда не была!
— Я смотрю, кто-то расщедрился на подарки? — сделал Владимир второй выпад, а я вдруг вспомнила о колье.
Появление нового действующего лица в этом балагане заставило меня забыть о том, что меня хотели купить. Потянувшись к шее, с трудом открыла застежку. Тяжелое украшение с грохотом упало на стол, неприятно звякнув о тарелку.
— Не понравилось? Я куплю тебе новое, — погладил медведь меня по щеке, вынуждая дернуться.
— А что еще ты ей купишь? — с ядовитой усмешкой поинтересовался Володя.
— Все, что мое солнышко пожелает…
Я грохнула ладонями по столу так, что тарелки и приборы подпрыгнули, а бокалы на тонких ножках опрокинулись, разливая шампанское, к которому мужчины так и не притронулись. Вырвавшись из чужих объятий, наградила злым взглядом обоих братьев. Эмоции во мне кипели, а потому следующие слова имели в себе несколько шипящие нотки:
— Я не знаю, зачем вы устроили этот цирк, но послушайте, пожалуйста, меня оба, — оглядывала я их с одинаковой долей неодобрения. — Ты! — обвинительно указала я пальцем на Михаила. — Прекрати пытаться меня купить. Я не продаюсь за побрякушки, деньги, наряды и прочее.
— Так назови свою цену, — самолюбиво усмехнулся этот подлец.
— Ты не понял. Я не продаюсь вообще. И что бы ты ни замышлял, ты делаешь только хуже. А вы, — обратилась я к старшему брату, который смотрел на меня теперь без иронии. — Ваше участие в этом балагане мне вообще не понятно. Первое впечатление о вас было гораздо лучше как о человеке, чем то, что я вижу сейчас. Хотите развлекаться, развлекайтесь, но без меня. Я, в отличие от вас, помню, что мне уже давно нужно было отправить первый отчет начальнику, чем я и собираюсь заняться, потому что вам, насколько я вижу, ваша репутация не важна, что ставит под сомнение само мое нахождение здесь. Всего доброго.
