— Мои ребята отвезут вас на вокзал. Простите, что не могу проводить, но я уже порядком опаздываю на работу.
— Не потеряемся, — буркнул папа, а мама поспешила добавить:
— Мы вернемся через неделю.
— Через неделю? — повторила я.
— Оленька, где ты витаешь? — погладила мама меня по щеке. — Мы же сказали. Мы с папой возьмем отпуск и вернемся к вам, чтобы помочь с подготовкой к свадьбе. И потом, ты ведь давно собиралась показать нам столицу…
— Дом у вас большой, — тем временем оглянулся папа по сторонам, но столько ехидства было в его взгляде. — Надеюсь, не стесним. Не стесним же, зятек?
— Конечно, нет, — послышался ответ потенциального зятя.
Не удержавшись, я улыбнулась. Просто потому, что хитрый блеск в маминых глазах сказал мне гораздо больше, чем произнесенные слова.
Они не доверяли.
Не мне. А той ситуации, в которой я, на их взгляд, оказалась.
И я их понимала. Я бы тоже не захотела оставлять своего ребенка с тем, кто пытается его уязвить. Судя по всему, мама собиралась стать противовесом вконец охамевшему медведю.
И как она умудрилась уговорить на это папу?
— Я обязательно покажу вам столицу, — кивнула я, радуясь такой поддержке, хоть она и была в моей ситуации лишней.
Находиться под их надзором постоянно — это проблема, с которой нам придется столкнуться.
Как Владимир согласился на это? А он согласился, судя по доброжелательной улыбке. Разве он не помнит о договоре? Неужели забыл о том, что все это лишь фарс?
В их присутствии нам придется готовиться к свадьбе — одними словами теперь навряд ли отделаешься. А зная маму, у нас и шансов отказаться не останется. Особенно если папа будет с ружьем.
Провожали родителей лишь до дверей, хотя я на самом деле была готова бежать за ними до самых ворот. Просто потому, что понимала, что сейчас останусь с Владимиром один на один и нам наверняка придется обсуждать то, что я увидела во дворе.
Хотела ли я это обсуждать?
Возможно, но готова не была. Тем более что все еще чувствовала злость. И даже не знала на кого больше злилась. Выходка медведя не шла ни в какое сравнение с ревностью. От нее остался лишь отголосок, тогда как ярость на Мишу не утихала до сих пор. Наверное, потому, что ощущать себя вещью, которой меня упорно желал сделать медведь, мне совершенно не нравилось.
— Ольга, я хотел бы поговорить, но уже действительно тороплюсь, — тронул Володя меня за плечо, пока я стояла у окна и смотрела на отъезжающий от особняка автомобиль.
— Иди, — ответила глухо. — Я на сегодня свободна?
— Не хочу ограничивать тебя, но ты же понимаешь, что за тобой нужен глаз да глаз? Сегодня мне необходим пустой особняк, поэтому тебе придется погулять, — короткий мягкий обжигающий поцелуй коснулся шеи, вынуждая вздрогнуть. Вынуждая вздрогнуть от последней фразы: — Побудешь сегодня с Мишей.
— Ты сошел с ума? — обернулась я мигом.
— Я поговорил с ним.
— И он, как хороший мальчик, покладисто пообещал, что будет вести себя тихо и мирно?
— Ольга… — попытался он меня обнять.
— Кто-то говорил обо мне? Рыжая, ты почему еще не оделась? — возмущенно заметил медведь.
— Я еще не завтракала, — ответила резко. Резче, чем хотела, одной фразой открывая все свои истинные эмоции.
— Худее будешь, — нагло ответил этот тип.
Вывернувшись из объятий Володи, я демонстративно прошла мимо Миши, направляясь на кухню, чтобы назло всем врагам потолстеть, но почти сразу же остановилась, потому что входная дверь открылась без какого-либо предупреждения. Варианта было два: бестактная охрана или родители что-то забыли, но оказалось нечто третье.
— Тетя? — нахмурился Владимир, обратив свой взгляд на вошедшую в холл элегантную женщину, которой я навскидку могла бы дать не больше сорока, а то и меньше.
— Сюрприз, — проговорила она с нотками недовольства в голосе.
Из-под ее руки показалась лохматая светловолосая головка. Мальчуган лет шести вышел вперед и, оценив обстановку любопытными серыми глазами, размеренным шагом подобрался к заметно напрягшемуся Михаилу.
Когда мальчишка взял медведя за руку и потащил ко мне, я тоже отчего-то напряглась, но они выглядели так комично. Михаил казался не только огромным на фоне мальчишки, но еще и растерявшимся донельзя. Даже не попытался остановить пацана, слепо следуя за ним.
— Ты Оля, — не спросил, припечатал ребенок, оглядев меня с ног до головы.
— Оля, — согласилась я за неимением других вариантов, чувствуя себя как на допросе.
— А я Миша. Как папа, — посмотрел пацан на поникшего медведя, который явно мыслями отсутствовал. Посмотрел и выдал то, после чего мне отчаянно захотелось выпить, несмотря на выставленные себе запреты: — Ты нам подходишь. Будешь нашей мамой, — взял он за руку и меня, и я тоже даже не попыталась остановиться, когда мальчишка уже нас обоих потащил на кухню, на ходу заявляя прямо: — Я бы не отказался от оладушков.
Меня вели как овцу на заклание, пока я взглядом молила Владимира остановить этот маленький светловолосый шторм, но мужчине точно было не до меня. Он даже внимания на нас не обращал. О чем-то говорил со своей тетей — женщиной красивой, ухоженной и явно недовольной.
То, что они ругались, было видно отчетливо, хотя расслышать я не могла ни слова. По резким жестам, по поджатым губам, по тому, как нервно она притрагивалась к своим коротким волосам.
Не надо быть экстрасенсом, чтобы понимать, что причина их столкновения сейчас тащит меня на кухню, попутно пересказывая нам сюжет последнего просмотренного мультика.
И как я упустила эту информацию?
Нигде не указывалось, что у медведя есть сын. Тем более такой… не взрослый, конечно, но и не младенец — за пазухой не спрячешь. Как ему удалось скрыть его от журналистов?
И еще. Если есть ребенок, значит, есть и его мать, но я не помню, чтобы где-то указывалось, что Михаил Завойский был в браке. Да я его вообще не могла представить ни в роли мужа, ни тем более в роли отца.
— Здравствуйте, а я кушать хочу, — с детской непосредственностью заявил медведь-младший, поприветствовав экономку, которая стояла у плиты.
— И что же вы желаете? — улыбнулась Алевтина Ивановна, учтивым кивком приветствуя две статуи, которыми мы с Мишей сейчас являлись.
— Оладушки, — посадил мальчишка папу за стол и сам вскарабкался к нему на колени. — Только готовить будет Оля. Наша мама должна уметь готовить вкусно.
«Мама?» — мысленно взвыла я, с надеждой поглядывая на дверной проем.
Уж лучше бы мама действительно забрала меня домой.
