— Разумеется, — наконец процедил профессор, — рассказы о подвалах чистой воды бред. Сильфы мелкие сплетницы. Но вы же понимаете, я должен был убедиться.
Нолан понимающе проговорил:
— Разумеется. Ведь только факультет Некромантии и Тьмы справедливо следит за прибывающими адептами. Другие слишком безответственны в этом вопросе.
Говорил он это доброжелательным тоном, но я в каждом слове слышала иронию. А ведь «котелок» с огнем играет. Неужели ему совсем не страшно? От профессора Алфеуса веет тихой жутью, не представляю, как адепты учатся на его факультете. Хотя, если они там все некроманты, может им и нормально.
Профессор Глом сделал вид, что не заметил иронии и проговорил:
— Мой факультет предпочитает знать о появлении потенциально сильных магов. И если речь о той абитуриентке, о которой мы оба сейчас с вами думаем, мистер Ридсби, то вопрос почти бесценный.
— О какой? — как ни в чем не бывало спросил «котелок».
Алфеус раздраженно скривился.
— Ради тьмы, не оскорбляйте свой ум. Речь о Вивиане Хор.
Услышав свое имя, я в буквальном смысле передернулась. Видимо, слишком сильно — веник все же задела, он с шуршанием упал на пол. Я вся сжалась, а Алфеус снова обернулся.
На этот раз взгляд прицельно на дверь кладовки и ощущение, что пытается смотреть сквозь нее.
— Хотите сказать, мистер Ридсби, это и сейчас голуби? — спросил он и сделал очень осторожный шаг в мою сторону.
Лицо Нолана осталось прежним, но в глазах явное беспокойство и напряжение. Ёлки-палки, в этот раз рассказы о голубях его не устроят. Если найдет меня, точно влипну.
Профессор Глом продолжал медленно красться к двери, а я в панике завертела головой — как быть? Как спасаться?
Ответ явился сам собой, когда взгляд упал на окошко. Не очень большое, но со шпингалетом, значит открывается. Надеюсь, я протиснусь…
Стараясь не издавать звуков, я в панике перепрыгнула через злополучный веник и потянула шпингалет. Он, мерзавец, поддаваться не хотел, наверное, редко пользуются. Конечно, не каждый день через это окно убегают.
Приближение профессора я чувствовала спиной и вообще всем телом, по которому катаются волны животного страха — он некромант и впечатление от него жуткое.
Шаги, мягкие, как кошачья поступь прозвучали совсем близко.
— Выходите, и обещаю, попробуем решить все дипломатично, — донесся его голос из-за двери.
Да, конечно, дипломатично. Уже слышала, что к новым абитуриентам он присматривается с особой тщательностью. Зачем? Что ему надо? И, в частности, от меня? Как много вопросов и так мало ответов.
Шпингалет, наконец поддался, окно распахнулось, а я, подпрыгнув, подтянулась и перевалилась через окно. Вторую часть побега продумать не успела и вывалилась на кучу сена. Спасибо хоть не на камни. И даже умудрилась прикрыть створку окна.
Похоже, сделала я это в тот самый момент, когда в кладовку вошли.
Оцепенев, я прижалась к холодной стене спиной и задержала дыхание, которое очень некстати, как у разогнанного паровоза. Из кладовки донеслось глухое:
— Я же говорил — голуби…
— Хм, действительно, пусто.
Потом по голосам поняла, что Нолан и Алфеус вернулись в комнату, а я, кое-как справившись с тряской и адреналином, выбралась из сена (кстати отсыревшего) и со всех ног побежала к массиву Ардэна.
Что все это было? Почему профессор Некромантии и Тьмы интересуется мною? Что с моим даром? Спонтанные исчезновения? Почему он вдруг так интересен? Почему Александр на меня так огрызается?
От вопросов пухла голова. Нет, срочно к ректору. Прямо к нему. Пусть все объясняет. Немедленно.
В коридорах Ардэна народа оказалось мало — в выходной адепты и абитуриенты заняты кто-чем, секциями, курсами, личными делами. И бежать по ним легко, никто не остановил и не спросил «эй, Вивиана, куда ты несешься с выпученными глазами?».
А меня несло по памяти к кабинету ректора. Благодаря карте я уже не так путалась в переходах и залах. Когда впереди замаячили массивные двери ректорского кабинета, я даже не подумала сбавить скорость. Как и не подумала, что скажу и как себя вести — просто с разбегу ворвалась в кабинет.
Ректор Люкс перебирал бумаги за столом, когда я буквально вылетела на середину кабинета и чуть не упала, споткнувшись о коврик. Некоторое время стояла с выпученными глазами и дышала, как загнанный конь, пыталась прийти в себя.
Ректор Люкс смотрел на меня внимательно и с немым ожиданием, держа бумажные листы. Матеньки… Как-то некрасиво ведь. Ворвалась, как чокнутая… Может к нему записываться за полгода надо? А тут я. Хотя теперь уже поздно.
Спустя несколько секунд ректор прервал немую сцену.
— И чем обязан такому появлению?
Он смотрел строго, всем видом напоминая хищную птицу — глаза внимательные, пытливые. Мысли у меня тут же разбежались — чем я вообще думала?
— Итак? — повторил он.
Пришлось отвечать.
— Я… хочу знать… — проговорила я охрипшим от бега и адреналина голосом.
Ректор хмыкнул.
— Тяга к знаниям похвальна. Только сегодня выходной, курсы продолжатся с понедельника.
До меня с трудом дошло — ректор шутит? Только мне сейчас не до шуток.
Я помотала головой.
— Нет, я не про это.
Ректор Люкс отложил бумаги и облокотился на стол.
— А про что?
— Что с моим даром? Почему он так важен? Мне о нем ничего не сказали! А я хочу знать. Я имею право знать!
Мое сумбурное требование вылилось из меня одним потоком, и я осталась стоять опустошенная и растерянная посреди кабинета.
Под пристальным взглядом Мариуса Люкса меня буквально пронизывало лучами какого-то сканера, он будто что-то решал, оценивал. А может мне все кажется после стресса.
Наконец он выдохнул терпеливо.
— Так… — протянул ректор и плавно поднялся. — Давай разбираться.
Он вёл себя спокойно, но это спокойствие пугало больше, чем если бы он орал, топал ногами. Зачем я так ворвалась…
— Вообще-то, мисс Хор, — произнёс ректор Люкс, — ко мне в кабинет вот так заходить не положено.
Адреналин начал отпускать, и меня охватил жгучий стыд, а от похожего на буравчики взгляда ректора захотелось провалиться в самые подвалы Ардэна.
— Я… простите, — наконец исторгла я из себя хоть что-то. — Просто…
Ладонь ректора поднялась, останавливая дальнейшие мои потуги объясниться.
— Но состояние твоё понятно, — сказал он. — Надо было тебя сразу проинформировать. Но все дело в том, что пока все немного туманно.
