Я согласилась.
Глава 23
Естественно, когда на следующий день в столовую мы вошли с Васервальдом вместе, все взгляды были наши. Я старалась ни на кого не смотреть, но и так понятно — у них глаза круглее, чем монеты.
Я сама не поняла, как это все вышло. Мы просто целовались весь вечер, болтали, будто не было тех дурацких стычек, он показывал мне разные трюки с воздухом, я пыталась не отставать и демонстрировала исчезновение то рук, то кресел. На удивление даже получалось. Правда подушка с одного из них все-таки куда-то делась.
— Найдется, — пообещал Александр, и я поверила.
Потом мы лежали в обнимку у него на кровати, и я не могла поверить, что это со мной. Александр, самый популярный парень всего Ардэна и я, девочка-невидимка. Каролина Купала в обморок упадет, если узнает.
— Почему я? — вырвалось у меня как-то само собой.
— Что «ты»? — не понял Васервальд.
Теперь мой вопрос казался глупым, но отступать уже поздно, я повторила:
— Ведь все девушки хотят туда, где сейчас я. Почему ты со мной?
Его пальцы легонько коснулись моих волос и отвели прядь за ухо. Взгляд стал задумчивым и глубоким, заскользил по лицу, внимательно и голодно.
— Ни одна из них не подходит, — ответил он размыто.
— Для чего?
— Для меня.
Ответ запутал еще больше, я попыталась уточнить:
— В каком смысле? Когда ты душил меня в библиотеке, тоже считал, что я тебе подхожу?
Естественно, это была ирония, но Александр кивнул.
— Я говорил, все не просто.
Мой красноречивый взгляд должен был подтолкнуть его продолжать, но Александр молчал, пришлось сказать:
— Так объясни. Я не такая тупая, как тебе кажется.
Его вздох оказался похож на вздох самого ветра, гулкого и тяжелого.
— Ты не тупая, Вивиана, — проговорил он, — совсем наоборот.
— Тогда жду.
Некоторое время Васервальд молчал, продолжая гладить меня по волосам и рассматривать лицо, потом будто на что-то решился.
— Ты же знаешь, я бессмертный маг, — сказал он.
— Да, все в курсе, — согласилась я, внутри радуясь, что он начал хоть что-то говорить.
Александр кивнул.
— Но не все в курсе, что пары мы создаем один раз и только с таким же бессмертными.
В груди вдруг стало пусто и тягостно. Вот и пробуждение из сладкого сна. Начала примерно догадываться, что он сейчас скажет. Что-то вроде «мы не можем» и все в таком духе. Самое ужасное, что для меня бесповоротно поздно — я ведь втрескалась в него по самые уши. И поняла это в тот самый момент, когда позволила себя поцеловать.
Мерзкий Васервальд! Он же знал обо всём заранее! Зачем так со мной?
К глазам невольно подступила влага, но я сдержалась. Правда, это не ускользнуло от внимания Александра — он приподнял мне подбородок и продолжил:
— Когда в моей семье узнают, что я натворил, будет большой внутриродовой скандал.
Я не сдержала сарказма.
— Сочувствую.
Он, в любом случае, отвертится, а мне потом собирать сердце по осколкам. Вот же вляпалась, дура набитая. Он даже Купалу отшивает. Неужели думала, что со мной будет по-другому?
— Мне плевать, — произнес Александр.
Смысл его слов до меня не дошел, я тупо уставилась на него невидящими от влажной мути глазами.
— Плевать, — повторил он. — Причина, по которой бессмертные не встречаются со смертными простая — боль. Представь, что любимый человек ушел, а тебе коротать вечность одними воспоминаниями. Жизнь смертных скоротечна.
Слезы как-то сами собой высохли, а высокомерие и отстраненность Васервальда стали немного понятнее. Он попросту не подпускает к себе никого, чтобы случайно не влюбиться не в ту. Но что изменилось? Ведь изменилось же.
— И все же мы сейчас здесь, — произнесла я неуверенно.
Александр кивнул.
— Потому, что мне плевать, — в третий раз повторил он. — Я пытался держаться подальше, пытался сделать так, чтобы ты меня возненавидела и сама не попадалась на глаза. Но чем-то ты меня притягиваешь.
— Чем? — не веря ушам спросила я.
— Не знаю. Но все мое существо, вся моя магия стремится к тебе. Я перерыл кучу фолиантов, и точно знаю — мы не истинная пара, как бывает у драконов. У Ремо, например, есть пара.
Сумбур в голове усиливался. Путаясь в мыслях, я закивала и протараторила:
— Да-да… Он говорил.
— Хорошо. Но ничего подобного у бессмертных магов нет. Мы заключаем союзы скорее из практических соображений. Мой брат грезит о том, чтобы мы нашли себе достойных бессмертных девушек и заключили союз в один день.
Брата Александра я прекрасно помнила, такого похожего и, одновременно, совершенно другого. Но о том, что стала случайной свидетельницей их разговора решила промолчать.
— Он романтик, — проговорила я.
Васервальд покривился.
— Наоборот. Практичный циник.
— Больше, чем ты?
— Я, по сравнению с ним, Ромео, — усмехнулся Александр. — Но меня это все не волнует. Ничего не могу с собой поделать. Меня к тебе тянет магнитом.
Такое признание от Васервальда в один момент подняло мою самооценку с минусовой отметки выше нуля. Разве мне могло так повезти?
— И что будем делать? — спросила я, все еще ожидая подвоха.
— Идти против системы, — предложил Александр. И я снова согласилась.
И сейчас, пока мы шли к буфету, где вчера поторопились забрать пирожные, на нас глазел весь Ардэн я испытывала что-то похожее на победу. Может, я выиграла джекпот? Ну хоть ненадолго.
Ведь это выражение лица Каролины Купалы многого стоит. Она со своими подружками, кажется, сейчас поднос выронит. Наоки и Мирча смотрят восторженно, и вообще все просто в шоке — Васервальд с кем-то встречается. Да еще с кем — с девочкой-невидимкой!
Но один взгляд я смогла выделить из всех совершенно точно. Он сверлил тревогой и страхом, упирался в лопатки, проходясь по позвоночнику мурашками до самой поясницы.
Я незаметно оглянулась.
Никола смотрит на меня неотрывно из дальнего угла столовой, сидя за столом. Глаза не мигают, белки еще не затянуты чернотой, но и без этого понятно, он взбесился не на шутку. Это противостояние взглядами длилось несколько секунд, в которые уместилась вечность. Потом он резко подскочил, отшвырнув стул и пулей выскочил из столовой.
Следующие несколько дней я его не видела. И даже забыла о тревоге, которую он вызывает. Мы с Александром прекрасно проводили время. Оказалось, вблизи он совсем не такой, каким пытается казаться. Мы много смеялись, встречались между занятиями, он помогал мне упражняться с моим даром. По вечерам подолгу оставались у него в комнате и целовались, как одуревшие.
