— О, я тогда предупрежу их, — хватаюсь за телефон.
— Пусть особо не готовятся, мы ненадолго. У меня еще одна встреча поздно вечером, — он смотрит на часы, вздыхает. Потом делает глоток кофе. — Спасибо. Я не против спокойно поужинать и поговорить, но не раньше следующей недели.
— Конечно, Кирилл. Если ты не успеваешь, может, перенесем?
— Нет, нормально. В последние дни я ни хрена не успеваю. И вряд ли начну.
— Сгрузи на помощника.
Он смотрит на меня, склоняет голову набок.
— Поверь, она тоже еще часа два будет писать.
К другому мужчине я бы подошла во время его работы, попыталась отвлечь. Может быть, расслабила массажем. Рядом с Богдановым сижу с прямой спиной, стараясь лишний раз не пошевелиться. Чтобы не терять зря времени, разбираю почту, отвечаю на письма.
Уже в машине, набравшись смелости, спрашиваю:
— Расскажешь немного о себе? Все же мы едем к моим родителям. А я о тебе практически ничего не знаю.
Глава 34
Лада
— Задавай вопросы, — великодушно разрешает уважаемый суд.
— Так, с чего бы начать? — улыбаюсь я, демонстративно потирая ладони. Хочу вызвать его улыбку, и вроде бы получается, но пока не слишком удачно. Мыслями он далеко.
Неожиданно для себя я понимаю, что рада его обществу. Рада размышлять, как пройдет знакомство с моей семьей, предвкушать ночь в его доме. Бросаю робкий взгляд на его пальцы и опускаю глаза. Кажется, за пару дней я успела соскучиться по его рукам, хоть они и не дарили мне ласки.
— Кирилл… — начинаю я, но Богданов делает знак помолчать. К нашей машине спешит незнакомый мужчина.
— Подожди, я быстро.
— Кто это?
— Мой дядя, — отвечает без особого восторга.
Кирилл поспешно покидает мерс и делает несколько шагов в сторону родственника, встречая того на полпути, чтобы я не услышала, о чем они говорят. Его дяде на вид под шестьдесят, он высокий, грузный мужчина, практически полностью лысый.
Они оба выглядят напряженными, благо разговор длится недолго. Минуты через три-четыре Кирилл возвращается за руль. Я понимаю, что сейчас не лучшее время спрашивать, почему он меня не представил. Возможно, он вообще не собирается знакомить меня со своими. Публичность — сторона сделки, важная лишь для меня, его же близким необязательно знать в лицо всех, с кем он спит.
По стеклу стучат, и я поворачиваюсь. Дядя Кирилла вновь у нашей машины.
— Поговорили уже, — предупреждает его Богданов, опуская свое стекло. — Я не один.
— Здравствуйте, — перебираю я пальцами, приветливо улыбаясь.
Мужчина бросает на меня взгляд.
— Здравствуйте. — Потом обращается к Кириллу: — Еще раз подумай насчет Маргаритки. Обо всех плюсах и минусах. Кирилл, ты меня совсем не слушаешь, и мне это не нравится.
— Позже, дядя. Я же сказал, что заеду вечером.
— Вечером у нас большой праздник, я не хочу говорить о работе.
— Я не хочу сейчас.
Тот качает головой, прощается со мной кивком и уходит в сторону своей машины. Кирилл выжимает газ, мерс плавно трогается.
— Слушай, это какой-то дурной сон, — я слегка теряюсь, подбирая слова. — Только не говори, что тебя тоже пытаются женить по расчету.
— Что? — хмурится Кирилл. — Женить? — Потом до него доходит смысл моих слов, и он усмехается. — «Маргаритка» — это продуктовая сеть. У меня с ней неофициальный договор, дядя не одобряет условия. — Он достает сигарету, прикуривает и крепко затягивается.
В нос ударяют нотки табака. Кирилл вновь открывает окно, и в салоне становится душно от густого летнего воздуха.
— Договор с торговой сетью, — размышляю вслух. — Ого. Я никому не скажу, не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Это один из компромиссов, на которые иногда приходится идти, чтобы позволять себе свободу по всем остальным пунктам.
— Как в сексе.
— Да, как в сексе, — быстро соглашается.
Я смотрю на него и задаю прямой вопрос:
— Ты их ставленник?
Он затягивается.
— Не сказал бы именно этим словом. Несмотря на кучу родственников, в арбитраже меня никто не ждал, Лада, а чтобы продержаться первое, самое сложное время, нужна поддержка. Я занимаю должность всего год, но у меня есть друзья. Которые при необходимости мне помогут. И тебе тоже.
— Ты говорил, что не берешь взяток.
— Не беру, но ты пришла ко мне за защитой и перечислила ряд требований. Сам по себе судья не обладает такой силой. И не может обладать такой силой. Все, что я делаю, — я делаю через знакомых в разных органах. Разве это не очевидно?
— Прости, я все понимаю. Просто… пожалуйста, будь осторожен.
— Я осторожен и не действую напрямую, если это возможно, разумеется. Если греки не угомонятся на данном этапе, то по их строительной фирме мы как раз ударим с помощью «Маргаритки», которая на них давным-давно точит зуб.
— Интересно, за что?
— А какие, по-твоему, могут быть разногласия между строительной фирмой и коммерсантами? Давай, удиви меня с первого раза, ты ведь умненькая.
Пожимаю плечами.
— Даже не знаю… Греки обманули их… может… хм, с арендой в хорошем месте?
— Бинго! У «Маргаритки» со Спанидисами была устная договоренность, что вторые строят громадный объект и сдают первым в аренду. Магазин вовсю готовился зайти на просторные площади, но внезапно строительная фирма всех кидает и…
— Заводит туда «Азбуку вкуса»! — догадываюсь я, едва не подпрыгивая на месте от азарта. — Ты про торговый центр в Адыгее?
— Молодец. Мало того что оборвали местной сетке возможность зарабатывать, так еще и впустили на рынок серьезного конкурента.
— О, значит, в Адыгее должна была открыться «Маргаритка».
Богданов одобрительно кивает.
— Не думай, что греки — невинные ребята, и мы подрываем их честный бизнес. Ты удивишься, узнав, скольких людей они в свое время кинули или подставили. Но ты в это никак не должна вмешиваться, поняла? Ни ты, ни я — мы совершенно ни при чем.
— Разумеется. Откуда у нас такие возможности?
Вот каков его план — помимо прочего обострить конфликт двух экономических группировок. Стравить греков с коммерсантами и посмотреть, что получится.
— Дальше как лучше проехать? Этот поворот или следующий? — переводит он тему.
— Лучше следующий, там дорога асфальтированная.
Минут десять мы молчим, я обдумываю услышанное. Потом все же решаюсь задать вопрос, с которого планировала начать вечер.
