- Андрей передавал вам привет, - вспомнила я скоро, - он вернется из командировки через несколько дней, я тоже уеду на днях, чтобы встретить его. Мы сразу отправимся подавать заявление…
В родных и уютных условиях я совсем расслабилась, поэтому о его брате и вообще о существовании такового я забыла и даже не упомянула. Родители и так сложно приняли Андрея, считая его холеным и богатым сынком директора компании, а сейчас еще и новые подробности вскроются… Нет, пусть это останется в тайне до лучших времен.
- Так уж Андрей? – папа опустил очки на переносицу, чтобы взглянуть на меня, - этот холеный парнишка, кажется, ни о ком не интересуется, кроме самого себя. Сколько раз он приезжал к нам на ужин, когда ты жила здесь и училась там на заочном?
- Сергей… - промямлила мама, пытаясь остановить рассуждения мужа.
- Подожди, Марина. Я с дочерью разговариваю.
- Пап, Андрей хороший, - вздохнула я.
- Я его за все годы, что вы вместе, видел раза три, один из которых – прошение руки и сердца. Между прочим, я еще не давал своего согласия. Я сказал, что подумаю.
Это было так. При их последней встрече отец сказал, что подумает, а я из вредности собрала вещи и уехала с Андреем в город. Он тоже не вытерпел, всю дорогу психовал и злился. Не на меня, конечно, а на традиции моих родителей. Удивлялся, где сейчас вообще просят разрешение у родителей девушки на брак…
- Пап, он приедет. Мы приедем, - поправляю я.
- Ну, посмотрим, как ты его притащишь сюда, - скептически закончил отец и ушел из кухни.
Растерянно улыбнувшись, мама посмотрела на меня. Так напряженно и радостно одновременно пролетела почти неделя в родительском доме. Папа заказал мне билет в город на завтра, но кто знал, что моим планам не было суждено сбыться…
- Мам, а чем это пахнет? Вкусно очень, ты меня балуешь прямо… - прошептала я, вернувшись с папой из гаража.
В нос сильно ударил приятный сладковатый запах, а через несколько минут на столе передо мной оказалось блюдо, от которого я очень отвыкла.
Что ж, будем проводить эксперимент. Не спрашивая названия, я тут же отправила первую ложку вкусно пахнущего обеда в рот. Слишком вкусно, чтобы не попробовать это, а в итоге - чтобы это не доесть.
- Мам, а что это? Ты так на меня косишься странно, - уминая седьмую ложку по счету, я встретила мамин взгляд.
Задумчивый какой-то. Она села напротив меня и пролила свет на тайну своего взгляда:
- Дорогая, это жаркое.
Ну, жаркое – это еще ничего не значит. Да, я не любила это блюдо, но все зависело от выбора мяса. Я бы точно не стала есть кролика!
- Жаркое с кроликом.
А вот теперь пора…
- Из кролика?!
Перевожу взгляд с мамы на тарелку. Но это так вкусно, черт возьми, да и запах, от которого меня воротило в детстве, теперь притягивал невмоготу. Повзрослела, кажется.
- Что ж, значит, пришло время для кролика. Как для оливок нужен свой возраст, так и здесь, - пожала я плечами, но пока больше к блюду не притронулась.
С детства не любила ни жаркое, ни кролика.
- Ты ненавидела это блюдо и крольчатину все свои двадцать два года. Ты случаем не беременна, Вика?
Вопрос звучит прямолинейно, но тихо. Пока моя рука дрогнула, а вилка ударилась о керамику, в моей голове пронеслось много чего нехорошего. Например, что отец мог услышать ее вопрос. Или то, как мне сейчас сильно хотелось встать из-за стола и уйти, ведь нельзя говорить такую ерунду во время ужина!
Отодвигаю тарелку, с укором посмотрев на маму. Признала, что в ее глазах не было осуждения, но это не смягчило мой тон:
- Нет, мама. Это невозможно. Я пью таблетки.
- Я просто спросила, - пролепетала мама, скупо улыбнувшись, - у меня в положении кардинально менялись вкусы, и однажды твоя покойная бабушка задала мне этот же вопрос.
- Все, мама! – я встала из-за стола, расстроенная и подавленная.
Наверняка уже решила, что я забеременела до брака… Вот бы потом гордились мною.
- Ну, а доесть? Посиди еще рядом, дочка. Успеешь созвониться со своим Андреем.
Я села, а через несколько минут от Андрея пришло сообщение, что ему придется задержаться в командировке. На три дня.
- Андрей написал, что ему придется задержаться. В среду, пишет, приедет, - тихо говорю маме, доедая то самое жаркое.
Вкусное, не отмажешься. И мама была рада, что мне это блюдо, наконец, пришлось по душе.
- Ну, дочка, работа такая, - поддержала мама, - доедай и пойдем в зал, посидим немного, поболтаем, телевизор посмотрим. Папе скажем бронь на билет отменить, на другое число забронировать.
Мы расположились с ней в зале, отец был во дворе – копался возле своей машины. Как же не хотелось уезжать из родительского дома, кто бы только знал! И запах тут родной, и постоянно накатывали воспоминания о том, как мы с соседскими девчонками бегали по двору, по здешним улицам и породнившимся улочкам. Многие из тех девочек уже давно замужем, они окончили местный техникум и лишь единицы уехали в город, а парни почти все остались здесь – после армии сразу по контракту начали трудиться.
- У вас все хорошо? – нарушает мама тишину.
- Да, мам, - без заминки отвечаю я.
Зачем тревожить ее сердце? Она тяжело пережила мой уход из дома, она должна верить в мое счастье.
К тому же, я счастлива. Разве я вру?
- Я рада… Ну, а детишки когда? Андрей твой ведь хочет детей?
- Конечно, он мечтает о детях. Мне кажется, что он хочет этого даже больше, чем я, - улыбнулась я.
- Значит, мы и правда ошиблись в нем. Ты прости, но твой уход подкосил нас. Это очень настроило против него, но если ты счастлива, то мы рады.
- Все к лучшему. Я ведь на очное поступила, когда уехала отсюда, а это совсем другое. Это иной уровень образования…
Мама молча кивнула и обняла меня.
А еще через несколько дней Андрей по видеозвонку сообщил, что его рейс в воскресенье. То есть он задержится еще на четыре дня.
- Андрей, что мне снова сказать родителям? – я была расстроена.
- Милая, это работа. Тебе тоже придется разъезжать по командировкам, ты тоже будешь задерживаться. В конце концов, ничего не говори и поезжай домой. Я скоро приеду к тебе.
Мысль быть наедине с Тимуром портила все настроение и пробуждала страх, поэтому родителям я еще ничего не сказала.
Но пока я думала о Тимуре и о том, что сказать родителям, мои мысли внезапно материализовались. И на пороге появился ОН. Тот, что отговаривал меня от поездки и чьи слова я воспринимала не иначе, как бред.
- Вика, тут приехал мужчина, называющий себя братом твоего жениха, - хмуро произнес отец.
