— Так как же вы познакомились с Эриком? — Альберт решил сменить тему. — Слышал, что ты хм… работала в трактире.
— Я свалилась ему на голову. В прямом смысле этого слова. Упала в руки, когда украшала вход в таверну, — повторила я хорошо заученный текст, провожая взглядом не внушающую спокойствия свекровь.
Как бы ей не стало плохо и самой от этого всего. Все же не настолько она стойкая, как хочет казаться. Влить бы в нее успокоительное, но, кажется, из моих рук она его не примет. Хотя… попробовать стоит.
— Какое удачное падение! — не унимался мгновение назад стенающий родственник. — Прямо в руки самому завидному жениху! Это явно была судьба! — мужчина рассмеялся, но как-то неискренне, а затем поинтересовался будто бы с подозрением: — И как же занесло столичную целительницу в это захолустье?
Слишком уж много знает обо мне этот Альберт! Явно вынюхивает и пытается найти какой-то подвох во всей этой истории… И вывести Эрика на чистую воду, чтобы получить наследство.
— Видимо, провидение занесло. Это явно была судьба, — я ответила в тон Альберту, а следом распахнулась одна из дверей и в коридоре показалась леди Кассандра в сопровождении полноватой женщины-целительницы в белом чепце.
— Я хочу узнать пол своего внука. Прямо сейчас, — фиктивная свекровь остановилась и указала целительнице в мою сторону. Альберт благоразумно решил промолчать, с интересом наблюдая за происходящим.
— Хорошо… Если миссис Рейверс не против, разумеется, — добродушно улыбнулась целительница и вопросительно взглянула на меня.
Внутри что-то оборвалось и вздрогнуло. Я не хотела узнавать пол до родов. Этот факт все равно не изменил бы моего решения оставить беременность.
— Не против, — я втянула воздух и пожала плечами. — Это все равно ничего не изменит.
Целительница приблизилась и осторожно поднесла ладони к животу, тут же получив удар пяткой от ребенка, который похоже не очень-то хотел открывать свой пол. А по моей коже прокатилось такое знакомое тепло от ее едва заметного прикосновения.
— Ох! Какой ребеночек активный! И полностью здоровый… — она заговорила радостно, а затем, сделав паузу, объявила: — Это мальчик!
Мальчик… Как ушат ледяной воды на голову! У меня скоро родится сын.
— Миссис Рейверс! Миссис Рейверс! — прокатился по коридору мужской голос. — Мистер Рейверс пришел в сознание. Можете к нему зайти. Только кто-то один.
Глава 27
Эрик
— Послушайте, я абсолютно здоров! — констатировал я, откинув одеяло и закрыв один глаз, чтобы сократить количество предметов в палате до реального. — Мне домой нужно. Мать беременная, жена ведьма… тьху… то есть наоборот! Жена беременная, а мать ведьма.
Уже наверное разнесла дом до основания и довела персонал целительской до нервного тика. Да и Мила… Ей нельзя волноваться. Пусть даже я и не тот человек, который может портить ей нервы. Все равно. Мало ли! В ее положении нужен покой и положительные эмоции — я узнавал. А не все это.
Но лекарь успешно пропустил мою просьбу мимо ушей, сверяясь с записями и делая пометки. Сколько его помню он всегда выглядел одинаково — высокий, подтянутый, немного седоватый и с сеткой мелких морщин вокруг черных чуть раскосых глаз. С широкой доброй улыбкой на губах и ядовитыми шуточками на языке.
— Поживешь с женой лет десять и она тоже ведьмой станет, — философски ответил старый друг моего отца лекарь Девид Роу. Он об этом знал не понаслышке. Миссис Роу исправно портила ему нервы и прически молодых практиканток, вчерашних выпускниц Академии. Ревность как хорошее вино, время заставляет ее играть новыми красками и делает насыщенней. — А пока лежи здесь и не выдумывай. Я только срастил тебе ребра, будешь дергаться — опять треснут. Так-так-так. Как самочувствие?
— Я себя превосходно чувствую, — прислушавшись к ощущениям, снова возмутился я.
Солгал. Но если скажу правду — придется ночевать здесь.
— Это пока. Отпустит обезболивающее и прочувствуешь все незабываемые ощущения. Ссадины я тебе специально на память оставил. Хотя, это тебя с детства не учит. — Это да. Лекарь Роу всегда удивлялся, как я умудряюсь синяк сверху на синяк поставить. — К слову, как тебя так угораздило-то?
Как-как… Тролль знает как.
Помнится, что выстроили портал в ближайшую деревню. Робин — управляющий рудниками, хотя скорее просто их охраняющий, снарядил для нас пару мулов, чтобы не рисковать и не применять магию на нестабильной почве лишний раз, и мы даже добрались до входа в рудники, но после…
Что же было после?! Землетрясение что ли? Или взрыв газа в рудниках? Или…
— Я так ничего и не успел понять, — пожал я плечами. Нужно будет отправить следователя и экспертов, чтобы все выяснить наверняка. И тубус… тубус с заклинанием не мешало бы отыскать. — Надеюсь, что никто больше не пострадал? Как Робин?
— Нормально! Ну… чуть хуже чем ты. У него сломана нога и по голове получил тоже знатно. Но поправится он быстро. В глазах не двоится? Голова не кружится? Не тошнит? — подняв взгляд от своих записей, продолжил допрос лекарь Роу.
— Ничего у меня не кружится и не двоится. Можно меня выписывать? — с надеждой уточнил я.
— Нет! — радостно отозвался лекарь, сделав пометку в листе. — Горечь во рту? Тошнота по утрам?
— Это к чему вообще?
— Волнуюсь! Алкоголь на организм хорошо не влияет!
— Очень смешно, — поморщился я, снова собравшись с силами, и решил во что бы то ни стало покинуть это воняющее лекарственными травами помещение.
Но дверь распахнулась, лекарь Роу бросил беглый взгляд на дверной проем и расплылся в ехидной улыбке.
— Здравствуй, Кассандра!
Мама выглядела так, словно ее пытали. Проклятье! Могли бы ей и не говорить ничего! К чему было заставлять ее волноваться?
— Он меня доконает! — воскликнула мать, впившись в меня взглядом охотящейся орлицы.
— Годы идут, а не меняется совершенно ничего. — меланхолично заметил лекарь. — Ты, кажется, говорила так же в прошлый раз, позапрошлый и… тогда, когда Эрик свалился с лошади, пытаясь кататься на ней вниз головой…
— Поверь, я не ошибалась ни разу! — вздохнула мать, пройдя по палате, и присела на край моей кровати. — Как ты себя чувствуешь?
— Отлично! — заверил я, откинув одеяло, намереваясь продемонстрировать всю правдивость моих слов.
— Рвется домой, — плеснул масла в костер лекарь.
Мама перевела на меня такой взгляд, словно собиралась добить меня сию минуту, чтобы не мучился. Но перевела дыхание и что-то в ее лице изменилось. Появилась какая-то серьезность, обреченность, боль и безнадежность. Что там опять случилось, пока я здесь валялся без дела?
— Я могу поговорить с сыном? — попросила мать каким-то замогильным, траурным тоном. — Наедине!
