А за эти пять лет я так и не выбросила её?
Я улыбаюсь, довольная собой. Хоть что-то в моей жизни было правильно.
Мама всегда растила меня одна. Отец ушёл из семьи, когда мне было пять, и мама запрещала общаться с ним, а я не хотела, чтобы она решала за меня, как жить и с кем общаться. Я всегда стремилась к независимости. И это получалось вполне неплохо. Надеюсь, что и все те пять лет, которые вылетели из головы, всё было хорошо.
— Мам, а что с моей работой? Я же работала где-то?
— Уволилась… Что-то не поделила с боссом. Последний месяц ты сидела дома и активно рассылала резюме, но теперь тебе не нужно ничего искать. Рожай ребёнка и живи для семьи.
Мама как-то странно ведёт себя. Раньше она говорила о том, что я должна учиться у неё, чтобы в итоге продолжить её дело, хоть все эти салоны красоты мало интересовали меня. А теперь говорит так, словно я и не должна вовсе ничему учиться.
— А как же твоё дело? За эти пять лет мне удалось убедить тебя в том, что семейная империя не моё?
Мама негромко фыркает и выдавливает улыбку:
— Но ведь теперь всем занимается твой муж. И я очень довольна его работой.
Сердце с силой ударяется о рёбра, и я кошусь на дверь, за которой находится Костя. Так вот почему он так смотрел на маму, словно опасался её. Мой муж работает на мою маму… Странно как-то это. Почему я вышла за него замуж? Он занялся семейным делом до или после нашего знакомства? Вопросов в голове столько, что мне кажется, словно она взорвётся сейчас. Я делаю глубокий вдох и смотрю в сторону окна.
— Ладно… Мне нужно идти. Я рада, что с тобой всё в порядке. Теперь могу со спокойной душой лететь в отпуск. Ты непременно всё вспомнишь однажды, Булочка! А если и нет… Рядом с тобой всегда будем я, Костя и ваш малыш.
Я киваю и позволяю маме поцеловать меня в макушку, а когда она выходит из палаты, пустота в душе активно разрастается, заполняя каждую клеточку.
Мне плохо больше не от физической боли, а от душевной. Кажется, что теперь я должна жить за другого человека… За ту женщину, которой я стала, а затем потеряла её. Я понятия не имею, что меня ждёт дальше, но уже заранее боюсь, что мне всё это не понравится. Рука скользит на живот, а в голове снова появляется неприятная мысль, за которую я саму себя начинаю ненавидеть — хочу ли я этого ребёнка?
— 5 -
— Ты уверена, что потянешь работу? Секретарём быть непросто, сама знаешь же. Босс будет срываться на тебе, а ты всё-таки беременна! Маришик, ну подумай ты ещё! Ну неужели тебе мало тех бешеных денег, которые я зарабатываю у твоей матери? — не унимается Костя, когда я собираюсь на работу.
Прошёл месяц с того момента, как я очнулась и поняла, что не помню последние пять лет своей жизни. Я и по сей день не могу смириться с тем, что живу за кого-то другого. И я хочу найти себя. А если я буду целыми днями сидеть дома, то только глубже погружусь в депрессию, которая и без того убивает меня изнутри.
— Если ты ведёшь себя так с секретаршей, это совсем не значит, что и мой босс будет таким же. Кроме того, я сильная и выдержу что угодно. Ты должен это знать, если мы пять лет прожили вместе.
— Сильная, — хмыкает Костя. — Это ещё мягко сказано. Такой кремень стоит поискать. Вот только сейчас ты беременна. Гормоны и всё-такое! Ну чем ты думаешь? Когда твоя мама вернётся из отпуска и узнает, что я допустил это…
С моих губ срывается нервный смешок. Так вот почему «Косточка» так переживает: он боится, что моя мама отчитает его. Я покачиваю головой, поправляю волосы и смотрю на свой образ. Деловой стиль всегда подходил мне. Светлый верх и тёмный низ, юбка, немного не достаёт до колен, волосы, собранные в высокий хвост, и неброский макияж.
— Костя, пожалуйста, не будь таким нудным. Если я пойму, что не справляюсь, то уволюсь. Мне повезло, вообще, что меня приняли, узнав о моём положении. Им просто слишком срочно нужен работник. И если я сейчас не пойду, я могу потом долго мотаться по собеседованиям.
— А нужны они тебе? — не унимается муж.
И у меня начинает болеть голова от его нудных попыток остановить меня. Я приближаюсь к Косте и обвиваю руки вокруг его шеи. Я пытаюсь заставить себя сблизиться с ним, чтобы вспомнить, как всё было раньше, но пока мы недалеко продвинулись в этом плане. Запах его парфюмерии кажется мне слишком приторным и отталкивает от себя.
— Маришик, ну правда! Оставайся дома! Я могу не поехать сегодня на работу, и мы проведём целый день в постели.
Его слова бьют ниже пояса. Когда он начинает целовать меня и касаться обнажённой кожи, меня тут же пробирает болезненным спазмом. Я поджимаю губы, опускаю руки и отрицательно мотаю головой.
— Ты подвезёшь меня, или мне вызвать такси? — спрашиваю я.
Костя негромко ругается себе под нос грязными словами, разобрать которые я не могу, но смысл примерно понимаю — он готов послать меня далеко и надолго за моё упрямство.
— Дай мне пять минут! — сдаётся Костя.
Я поглядываю на часы и начинаю нервничать. В первый рабочий день нельзя опаздывать. Никак. Что если Костя решит специально протянуть время, и мы опоздаем?
Вот только вроде бы он не собирается строить мне козни: быстро собирается, и уже скоро мы идём к машине.
Всю дорогу муж бухтит, что я приняла неверное решение, что он недоволен моим выбором, и я непременно пожалею об этом. А я пытаюсь не реагировать на его слова. Уже мысленно представляю себе встречу с боссом и своё рабочее место. Последнее мне уже успели показать, а вот босс был на важном совещании, поэтому пообщаться с ним не вышло.
Запах в машине мужа мне не нравится. Салон будто бы пропитан женскими духами. Запах знакомый, может быть, даже мой, но сейчас я бы не стала пользоваться такими. Я открываю окно, несмотря на протесты мужа о том, что кондиционер прекрасно справляется с охлаждением.
Как только Костя притормаживает около парковки бизнес-центра, я благодарю его, выхожу из машины и спешно иду в здание. Внутри появляется какая-то эйфория: я будто бы возвращаюсь в свою среду, в свой мир.
С улыбкой на лице я приветствую охранника, а затем и девушку с респешена. Кажется, её зовут Алина. Вчера мы познакомились, но не успели пообщаться.
— Шеф уже у себя. У него сегодня будет важное совещание, поэтому тебе нужно будет подготовить конференц-зал. Ну там минералка, канцелярские принадлежности… Ты поняла, в общем…
Я киваю. Интересно, последние годы я так же работала секретарём или поднялась выше? В трудовой стояло что-то другое, но я не заостряла внимание. В любом случае прошлая я, та часть, которая осталась в своём двадцатилетнем возрасте, сейчас рада и готова прыгать от счастья.
— Боссу о твоей беременности отдел кадров не сообщила. Он не особо обрадуется, что ты тоже скоро упорхнёшь в декрет, поэтому потом как-то мягко она поговорит с ним, когда положение уже будет выделяться, — Алина импровизированно показывает округлённый животик на себе, а потом стучит по столешнице и сплёвывает. — Рано мне пока самой в такое положение попадать, — хихикает она.
