— Нет, только груда металла.
— Ничего. Я как раз подумывал сменить машину.
— Мать тебя теперь не пустит за руль.
— Давай рассказывай, чем мне обошлась эта авария, кроме покореженной машины.
Олег задумчиво смотрел на меня, успокаивало, что его глаза не метались, не стремились смягчить приговор. Значит, потери не велики.
— Тебе повезло. Мне не пришлось собирать тебя по частям. Ушиб грудной клетки, глубокие разрезы на руках, но мы наложили красивые шовчики. Пару порезов на лице. Главврач сказал, что в рубашке родился. При таких авариях людей привозят никаких. А у тебя не было даже внутренних повреждений. Ну и сотрясение головы. Больше всего пугало, что ты не приходил в сознание. Лучше, может быть, ребра сломал, чем твое бессознательное состояние. Родители за эти дни из-за тебя поседели на всю голову. Отец не мог эти дни работать, как зависнет с утра возле твоей палаты, так и не отвиснет. Про мать вообще молчу. Кретин безмозглый! Ты не скажешь, на кой черт тебя понесло в область?
— Спешил на встречу.
— У меня другая информация, встреча назначена была в центре.
— Я не хочу об этом говорить! — твердо заявил, предупреждающе посмотрел на Олега. Тот хотел еще задать какие-то вопросы, но заставил себя промолчать. Я прикрыл глаза. Чувствовал слабость и желание провалиться в сон, спасительный сон.
— Там Олеся обрывала тебе телефон. Вчера приходила, слезно умоляла к тебе пустить, но я даже мать не пускал. Как-никак реанимация, не положено. Сегодня переведут в палату, принимай гостей. А теперь отдыхай! — он сжал мое плечо, потрепал по голове и ушел, видел, что полез за телефоном. — Но, черт тебя побрал, я рад, что ты живой!
Был уверен, что позвонит матери, сообщить о моем состоянии. Улыбнулся. У меня есть родные, а это главное. Все остальное ерунда.
— Мама! Хватит меня кормить! — выставил руки перед собой. Мать поджала губы, но настаивать не стала. Она отложила контейнеры в сторону. — Извини, — поймал ее руку, улыбнулся виновато. Ее лицо осунулось, побледнело. Под глазами залегли тени. Отец тоже находился в палате, сидел по другую сторону. Родители переглянулись между собой.
— Больше так не делай! — голос мамы дрожал, видно, что переживания ее еще не отпустили.
— Обещаю водить аккуратно! — все свое очарование вложил в улыбку, стараясь выглядеть жизнерадостным, чем на самом деле ощущал себя.
— Никакой машины! — строго заметил отец, хмуря брови.
— Я без машины, как без рук! — досадливо воскликнул, как бы сильно не любил родителей, сейчас они меня бесили. Но не имел права им выразить свое недовольство.
— Найми водителя! Чтоб я тебя не видела за рулем!
— Я не настолько серьезная фигура, чтобы ездить с личным водителем, — иронично улыбнулся, пытаясь смириться с чрезмерной опекой. Понимал, они пережили шок, минуту, когда могли потерять сына, но это все проходило мимо меня, я не мог почувствовать свою вину. Авария может, не сломала мне кости, но душевно сломался. Смотрел на них, но видел перед собой виноватое лицо Олеси. Мама внезапно обхватила мою голову руками и прижала к груди. Было больно сидеть, грудь все еще болела, но старался этого не показывать. Все же матери имеют какую-то космическую связь с детьми, мама прижимала к себе, шептала на ушко, что все будет хорошо, все наладится. Вдыхая ее сладковатый запах, казалось, в такой момент должен был растрогаться, но я смотрел абсолютно сухими воспаленными глазами на больничную стену.
— Дим, — подал голос отец, когда вернулся на подушки, прижимая руку к груди. Если мать интуитивно чувствовала, что-то не в порядке, отец практически по глазам видел, что со мной что-то творилось, но я молчал. — Мы тебе не чужие люди. Если хочется высказаться, поговорить, поверь, в лице нас с мамой, ты найдешь самых лучших слушателей, только не замыкайся в себе. Каждая твоя личная драма всегда остается внутри тебя…
— Я понял, — перебил его, на что отец печально вздохнул. — Все хорошо. Если мне захочется поговорить, я приду к вам. Но не сейчас.
— Дима…
— Мам, правда, все хорошо! — боже, как мне хотелось, чтобы меня оставили в покое и не лезли с душевными разговорами. Просто ушли. Они еще некоторое время посидели рядом в молчании, затем ушли. Прикрыл глаза. В одиночестве побыл недолго. Постучавшись, кто-то вошел в палату. Повернул голову к двери, сжал зубы. Там стояла Олеся. Опустил глаза, ее хотел видеть в последнюю очередь.
— Я принесла тебе тут апельсинов.
— Ну да, витамина С мне как раз не хватает, — иронично улыбнулся. Она положила фрукты на тумбочку, села на стул возле кровати. Сейчас ее вид напомнил наше первое свидание, гордо вскинутый подбородок, маска сдержанности, глаза тоже смотрели с вежливым вниманием.
— Тебе идет щетина! — ее замечание вызвал смех, приложив руку к груди, сквозь зубы рассмеялся. Она вскинула брови.
— Когда-то ты это говорила.
— Да?
— На первом свидании.
— Это было так давно….
— Даже года не прошло.
— Дим… — синие глаза заметались по моему лицу. — Прости меня…
— Тебе нужно мое прощение? — приподнял вопросительно бровь, улыбаясь ехидно. — Я понял, что карьера у тебя важнее меня.
— Это был не ребенок, а всего лишь клеточка. Там даже сердцебиения не было, — она взяла меня за руку. Торопливо выдернул ладонь. Ее плечи опустились. — Я долго думала, что делать. Но ты пойми меня, такое предложение не делается дважды…
— Уйди…. — прошептал, отвернув от нее лицо, ощущая соленый вкус на губах.
— Дима…. - ее прохладная ладонь коснулась плеча, скинул ее руку.
— Уйди! Просто уйди….- слышал ее тяжелый вздох, цоканье каблуков по кафелю. Зажмурив глаза, хотел свернуться калачиком, как в детстве под одеялом, но ребра все еще болели. Закусив губу до крови, беззвучно рыдал.
4 часть
Самая случайная встреча…
Припарковав машину во дворе, вышел из нее. Подняв ворот пальто, поспешил в дом. Внутри было тихо. Невероятно, обычно парней Олега было слышно даже у соседей. Повесив одежду на вешалку, прошел на кухню. Там никого не оказалось. Пришлось идти вглубь дома, все, оказывается, собрались в кинозале и смотрели новый фильм. Хмыкнув себе под нос, не стал прерывать киносеанс своим появлением. Хотелось встать под душ и смыть сегодняшний день.
— Дима?! — раздался голос из библиотеки, мимо которой проходил, направляясь к лестнице на второй этаж. Пришлось зайти в комнату. Возле окон на диване сидела Алена с Семеном. Правда, младший сын Олега сладко спал у матери на руках, приоткрыв ротик.
— Чего ты так рано? — Алена всматривалась в лицо, хмуря свои тонкие брови.
— Голова разболелась. Вот и сбежал с работы, — сухо ответил, сдержанно улыбнувшись невестке.
