— Это твой проект?
— Нет, я не занимаюсь многоквартирными домами, хотя, наверное, стоит об этом задуматься.
— А чего мы тогда сюда пришли?
— Ник, — подошел к ней почти вплотную, заставляя откинуть голову, чтобы смотрела в глаза. — Понимаю, что между нами нет прежнего доверия, и знаю, что сегодня далеко не двадцать пятое декабря и Франции совместной в этом году не будет, но привычка — вторая натура! Я не мог лишить тебя твоего декабрьского Парижа! — взял ее за руку и потянул во двор комплекса. Мне нравилось, что светили фонари, освещая тропинку, создавали этакую романтическую обстановку. Впереди показалась Эйфелева башня. Не настоящая, всего лишь макет. Повернул голову в сторону Ники, ее глаза были влажными, губы поддергивались. Мне захотелось тут же притянуть ее к своей груди, стереть влагу, прижаться к губам, но страх, что она этого совсем не ждет, позволил лишь крепче сжать ее ладонь.
— Спасибо… — голос дрожал, срывался. Она сглотнула, посмотрела на меня, улыбаясь. — Ты всегда старался быть хорошим волшебником!
— Любой твой каприз готов всегда исполнить!
— Да? Прям любой?
— Ну, кроме как Луну с неба достать! — усмехнулся, наблюдая, как она сделала шаг в мою сторону. Задержал дыхание, волнение не давало трезво соображать, я ждал. Просто ждал, что она сделает. А она подошла, прижалась к груди, обняв за талию, приподнялась на носочки и осторожно прильнула к губам. Прикрывая глаза, вдыхая ее сладкий запах, обхватил ладонями лицо, сдержанно провел языком по контурам, не торопясь проникая рот. И вот случилась долгожданная встреча наших языков, словно соскучившись друг по другу, переплелись в страстном танце, подобно танго.
— Ты простила? — прошептал, слегка отстраняясь, встречаясь с ее глазами. Взгляд светлел, туман рассеивался, уступая место рассудку. С сожалением наблюдал, как она отдалялась от меня.
— Мне нужно время…. Так быстро ничего не забывается.
— Я подожду!
— Если тебе это действительно нужно, ты подождешь….
Задумчиво сидела возле туалетного столика, крутя в руках сережки. Поездка в Питер с Димой оказалась полной неожиданностью. Он действительно сдержал обещание и ни разу я его не застала за планшетом. Мы жили в одном номере, но в разных комнатах. Это меня порадовало и удивило, что он так трепетно отнесся к моим чувствам. Оказывается, Дима был отличным рассказчиком, с поставленным голосом, с легкой хрипотцой, с увлечением мне рассказывал об архитектуре доступным языком. Его слушала не только я, но и прохожие, которые иногда замирали рядом, даже шли следом, пока Дима не замечал толпу из нескольких человек. Сразу же замолкал, настороженно косясь на зевак. Но петербуржцы не москвичи, они с пониманием улыбались и уходили. Апогеем поездки стала прогулка к жилому комплексу с Эйфелевой башней. Даже не прогулка меня выбила из колеи, а поцелуй. Внезапный с моей стороны, такой бережный с его. Такого нежного Дмитрия я почти не знала, оказывается есть в нем еще стороны неизвестные мне. И его «я подожду» вообще окончательно добило. Он же не привык ждать. Либо сейчас, либо никогда. Чем больше анализировала нашу поездку, тем больше путалась в себе. Вздохнув, услышала, как во двор заехала машина. Топот нескольких ног понесся вниз. Сама, не осознавая, поспешила следом, держа в руках сережки, которые были со сложной застежкой. Их всегда застегивал Дима.
— Папа! — Арсений умудрился всех опередить и первым попасть в объятия отца. Дима его подхватил и несколько раз подкинул.
— Я тоже хочу к тебе на ручки! — обиженно протянула Богдана, дергая его за штанину джинсов. Вика подхватила сестру, они все скопом стояли в кучке. Сын что-то пытался рассказать, но его перебивала Дана, Дима только смеялся. И никто из них не обращал на меня внимания, было непривычно чувствовать себя лишней.
— А мы елку поставили! — наконец-то, звонко объявил Арсений. Дети сразу же слезли с рук и потянули его в сторону зала, Вика умчалась первая, чтобы включить гирлянды. Проходя мимо меня, он бросил быстрый взгляд, заметив сережки, остановился.
— Я сейчас маме помогу, и приду смотреть вашу елку, — легонько подтолкнул их в сторону гостиной. Я выпрямилась, вскинула подбородок, трепеща от страха за свой рассудок. Потому что он сейчас будет недопустимо близко, касаться меня своими нежными пальцами. Молча взял сережки, приблизился. Пришлось зажмуриться. От него исходил запах табака вперемешку с мятой. Не любила курильщиков, а ему прощала эту привычку. Когда его пальцы коснулись мочки уха, тело сразу же среагировало на это прикосновение, словно пробудилось после долгого сна, его дыхание действовало по круче всяких афродизиаков. Впилась ногтями в ладони. Он взял вторую сережку, застегнув, медленно провел пальцем по шеи к ключнице, заставляя учащенно дышать. Распахнула глаза и встретилась с его потемневшим взглядом. Он мог просто прижать меня к стене своим телом, я бы с радостью разрешила все. Мы потянулись друг к другу, я тонула в омуте его воспылавшей страсти, приоткрыла губы, в предвкушении сладкого поцелуя.
— Вероника! — голос в дверях, как ушат ледяной воды. Дима резко отстранился, глаза секунду назад пылавшие пожаром, теперь могли соревноваться с арктическим холодом. Он повернулся к входной двери, почти прикрывая меня своей широкой спиной. Мне требовалась минута, чтобы прийти в себя. И сразу же ощутила напряжение, витавшее в воздухе. Осторожно выступила из-за спины Димы, Ренат устремил на меня непроницаемый взгляд. Губы вежливо улыбались. Опасливо глянула на мужа. Он с внешним спокойствием смотрел на Рената, лишь жилка на шее выдавала его с головой. Слишком быстро она пульсировала. Мне было страшно даже слово произнести, дабы не спровоцировать взрыв. Быстро подбежала к шкафу, вытащив из него шубу, махнула Диме рукой, он лишь прищурился, схватила с комода сумочку и широко улыбаясь Ренату, вышли. До машины мы добрались молча, он лишь галантно открыл передо мною пассажирскую дверь.
— А что он делает у тебя в доме? — нарушил молчание Ренат, когда машину вырулили на дорогу в сторону выезда из поселка.
— Я попросила его посидеть с детьми.
— А няню нельзя было нанять? — его раздражение меня покоробило, скосила глаза, отмечая плотно сжатые губы. Ренат явно был недоволен тем, что увидел.
— Зачем няня, когда родной отец не отказывается помочь?
— И часто ты будешь к его «услугам» няни прибегать?
— А к чему ты это все спрашиваешь?
— Я пытаюсь понять, когда наши отношения перейдут в другую форму, как часто ты будешь с ним общаться!
Я уставилась перед собой, пытаясь переварить только что услышанную информацию. Уверенное заявление Рената в том, что наши отношения изменят статус, напрягло. Никаких разговоров о том, что мне нужно нечто большее, кроме общения, никогда не было. Ренат сам все решил, не поинтересовавшись моим мнением по данному вопросу. Это задело.
— Он отец, и будет общаться с детьми столько, сколько захочет. Я не собираюсь препятствовать, — сделала паузу, Ренат на мгновение оторвался от дороги, — даже если кому-то это не нравится! — по тому как напряглись его руки на руле, ему явно этот выпад не понравился. Дальше поездка прошла в молчании. Когда мы вдвоем вошли в помпезный ресторан, где проходил корпоратив издательства, многие уставились на нас с интересом. Знакомые люди недоуменно, ведь я особо не распространялась по поводу своего развода, те кто знал, тоже неоднозначно встретили возле меня Рената. Другие, которых я мельком видела и не знала имен, ухмыльнулись, но не более того. Им видно было все равно кто я такая и с кем пришла. Через час, когда Рената утащили владельцы издательства, поняла, что хочу домой, что мне некомфортно среди чужих людей, что хочу кружку горячего чаю и уснуть. Для приличий еще пообщалась со знакомыми, потанцевала с Левой, выпила с ним же пару бокалов шампанского, не дождавшись Рената, двинулась к гардеробной.
