Мы спускаемся в ресторанный зал и приступаем к завтраку. Егор выдерживает паузу и только потом интересуется:
— О чём говорила Анжела?
— Не хочешь для начала поделиться со мной, что задумал ты сам, Орлов? — шиплю ему в ответ. — Меня до сих пор трясёт от твоего вчерашнего представления. Или это не представление вовсе.
— Не доверяешь мне, Карамельникова?
— Побаиваюсь, — отвечая шёпотом и замолкаю, потому что за соседний столик садится пара.
Приходится ждать окончания завтрака. Потом Егор предлагает мне прогуляться в саду. Мы петляем по лабиринту, пребывая в молчании.
— Я наткнулся на след, — едва слышно говорит Егор.
Внутри меня всё переворачивается от его слов.
— Кажется, я очень близок к разгадке. Но для этого мне снова нужно показать себя с другой стороны. Она тебе не понравится.
— Это будет понарошку? Тогда я смогу потерпеть!
— О, нет, ты не сможешь постоянно врать и изворачиваться на публику, моя влюблённая кошечка, — ухмыляется Орлов.
— Слишком много ты о себе возомнил, гадкий интриган! — возмущаюсь я.
— Гадкий? Я был уверен, что нравлюсь тебе.
— Сбавь обороты. Иначе вылетишь в аут…
Орлов тяжело вздыхает.
— Именно этого я и боюсь. Заиграться и утянуть тебя. Не хочу видеть, как ты… переживаешь и веришь в того ублюдка, которого мне придётся играть. Мне неприятно видеть отвращение на твоём лице и разочарование в твоих глазах.
— Анжела порекомендовала держаться от тебя подальше. Кажется, она убеждена, что ты — подонок, каких поискать. С кучей проблем! Игроман настолько, что готов поставить на кон невесту. Елена. Именно поэтому вы расстались? — уточняю я. — Да?
— Что именно Анжела тебе сказала? — внезапно холодно интересуется Егор.
— Ей не нужно было говорить много. Она показала мне видео, где тебе нечего ставить. А на предложение «поставить самое ценное» ты тянешься к руке Елены, своей невесты, извиняясь.
— И что дальше?
— Дальше запись обрывается! Но и так всё ясно…
Егор внезапно усиливает хватку пальцев на моём локте.
— Да. Теперь. Многое. Прояснилось. Очень. Спасибо.
Он разделяет слова длинными паузами и явно о чём-то думает.
— Тебе придётся уехать, Кирана. Это не обсуждается. Я куплю тебе билеты на самолёт. С тобой полетят верные сотрудники.
— Не хочешь ответить для начала на несколько вопросов? — злюсь я.
— Хочу. Но не могу. Я дам тебе все ответы позднее, обещаю. Как только мы вернёмся, я отправлю тебя на курорт.
Я вздыхаю, потому что спорить бесполезно. Если потребуется, он упакует меня в чемодан и отправит, словно бандероль, потому что верит, что так лучше для моего блага.
— Что дало тебе посещение этого клуба, Егор? — уточняю я.
— Заключение выгодной сделки и ниточку к разгадке того, кто стоит за Игрой.
Опять Игра… Как же мне осточертело слышать о ней! Егор словно читает мои мысли, обещая:
— Мы вернёмся. Обговорим кое-какие детали, и ты улетишь из страны. На время. Всё образуется… Поверь.
Глава 57. Кира
За оставшиеся пару дней, проведённых за городом, ничего значительного не происходит. За исключением того, что Анжела внезапно разглядела во мне подругу и начала проводить рядом со мной много времени. Такое поведение не могло не настораживать. И почему-то я была уверена, что Анжела прониклась ко мне не только потому, что посчитала меня сестрой по несчастью, попавшей в сети семейства Орловых. Стояло за этим что-то ещё… Похоже, паранойя Егора частично передалась и мне. Он заразил ею меня, как вирусом, и я начинаю думать, что Анжела замешана в этой игре для пресыщенных жизнью. Но в ней пострадал её муж, а она любила его, это было заметно очень сильно…
Так в чём же дело? Я изнываю от любопытства и тоски, потому что Егор решил не откладывать в долгий ящик мой отъезд и сообщает, что всё готово к отлёту.
Весть о том, что нам предстоит расстаться, кажется убийственной. Я ждала, что это произойдёт. Но не могу поверить, что всё случится в ближайшие пару-тройку дней. Мне кажется, что мы провели вместе ничтожно мало времени и совершенно зря упражнялись в остроумии, стремясь уколоть друг друга как можно больнее.
Но сейчас Егор сообщает, что я отправлюсь в Тенерифе. Со свитой, разумеется.
— Тенерифе? Считаешь, что я должна побывать там за тебя? — улыбаюсь, но внутри всё стынет.
Я опускаю руки. В прямом смысле этого слова. Кладу каталог с вариантами оформления на низкий столик и отхожу. Мне мало воздуха. Егор встаёт за мной, подхватывая папку с перечнем лиц, которых он планирует позвать на нашу свадьбу.
Сейчас мы находимся в одном из роскошных ресторанов, рядом отирается Вероника, уточняя детали, и Анжела. Анжела теперь следует за мной едва ли не по пятам, а Егор этому ничуть не препятствует, но даже как будто поощряет.
— Куда ты? — небрежно интересуется Егор.
— Мне дурно! Хочу подышать свежим воздухом, — заявляю я.
— Может быть, определимся, Кирана, и только после этого ты выйдешь? — напирает Егор, изображая мини-ссору.
Для кого разыгрывается представление? Для Анжелы, Вероники или кого-то другого? Егор не дает ответа, мне приходится гадать на кофейной гуще. Мы выходим на террасу. Отсюда открывается чудесный вид на город, кипящий суетой. Егор останавливается в метре от меня, прикрыв дверь, чтобы наши голоса не были так слышны.
— Что дальше, Орлов? Как долго мне держать маску обиженной на тебя девушки?
— Это всего лишь маска?
В тёмных глазах Егора загораются огоньки неподдельного интереса, обжигающие, словно искры зажжённых бенгальских свечей.
— То есть ты на меня не обижена по-настоящему?
— Самую малость, — признаюсь честно, потом добавляю с неохотой. — Да, я на тебя обижена, что ты не посвящаешь меня в детали и не считаешься с моим положением.
— Я не хотел бы причинять тебе вред, Карамельникова. Я делаю это ради тебя, ради наших малышей.
— И ради себя тоже?
— Я должен закрыть долги по этим счетам, Кирана. Я многое вспомнил. Почти всё. И я не смогу жить с этим грузом, не попытавшись докопаться до сути. Я… засыпаю и вижу лицо брата. Перед глазами встаёт «его-моё» лицо. Он мог улыбаться и жить дальше, мог строить семью и дурачиться так, как умел дурачиться только он. Но вместо этого он лежит в могиле, а я… больше года пытаюсь добраться до сути. Почти удалось. Дай мне это время, Кирана. Прошу. И потом, когда всё закончится, я покажу тебе, что значит быть моей.
Пылкая речь Егора заставляет мои щёки покрываться краской смущения. Чувственный подтекст в его словах и лёгкая вуаль горечи — он умеет приправлять одно другим, создавая немыслимые сочетания. Умеет рисовать и играть словами, убеждать и давать надежду.
