Он достал телефон и показал мне фотографию. Девушка на экране выглядела так, будто мы были близняшками. Только она выглядела опытнее меня — кричаще-красное платье, белокурые волосы закручены легкомысленными локонами, яркий, призывный макияж.
— Вы сильно похожи. Как две капли воды, — сообщил Покровский, пряча телефон в карман пальто.
Потом он двинулся, обхватив мои колени ладонями. Я повела ногой в сторону, уходя от обжигающего прикосновения.
— Можешь ударить меня коленом в лицо.
— Несмешная шутка.
Покровский тут же переложил ладони на лавочку, выставив их по обеим сторонам от моих ног.
— Сейчас я вижу разницу. Но тогда ты была очень похожа. В том состоянии я перепутал тебя с ней.
— В невменяемом состоянии, — уточнила я, злясь на себя.
Мне казалось, что моё согласие с его словами — это крохотные, но цепкие крючочки, позволяющие хоть немного, но оправдать насильника в чужих глазах. Мне ничего не хотелось знать о причине случившегося насилия.
— Извини.
Покровский выпалил единственное слово очень быстро и сжал челюсти, будто слова извинения — были раскалёнными камнями, обжигающими его язык. Он не привык оправдываться и извиняться. Ему даже короткое слово из шести букв далось с огромным трудом.
— Ты уже извинился. Пухлым конвертом.
— Нет. Это был не я. Мой брат решил всё за меня.
Я зацепилась за его слова и вернула их?
— Очень удобно, Покровский. Я как две капли воды похожа на твою невесту. Брат закрыл всем рты деньгами. Получается, что ты — невинный агнец. Очень удобно. Все плохие, а ты — жертва обстоятельств.
Я выглянула на дорогу и поблагодарила судьбу за автобус, приехавший раньше положенного времени. Вскочила, едва не задев коленями лицо мужчины.
— Жертва ты, а не я. Я хрен знает кто в этой ситуации.
—Урод. Монстр. Чудовище. Насильник, — перечисляла я, отсчитывая мелочь для оплаты за проезд.
— Наверное, ты права.
Автобус остановился напротив. Я поспешила к нему. Он был набит битком. Сзади на меня напирало крепкое, сильное тело ещё одного вошедшего.
— Но поговорить-то мы можем, правда?
Неужели Покровский не отстал? Я не верила своим глазам, но мужчина не побрезговал запрыгнуть в переполненную маршрутку.
— Я не хочу с тобой разговаривать.
Он стоял рядом. Непозволительно близко Я почти задыхалась от близости мужского твёрдого тела и умопомрачительно свежего аромата парфюма, которым, перекрывало фоновую мешанину всех прочих запахов в маршрутке.
Чёртов токсикоз сделал меня чересчур восприимчивой к запахам. Но аромат парфюма Покровского мне нравится. Даже чересчур.
— Хорошо. Я буду молчать. Рядом.
Меня раздражало невольное трение наших тел друг о друга в полной маршрутке. Эти случайные столкновения напоминали мне о других прикосновениях, которые хотелось забыть. Пусть даже я не помнила очень многое, а то, что было, происходило, как будто не сом ной. У тела короткая память. У опьянённого и накачанного наркотиками — тем более.
Сейчас меня больше всего волновала не близость Покровского, а его семя, решившее прижиться во мне.
На очередном крутом повороте Покровский обнял мои плечи рукой, прижимая к себе. Обнял и не захотел отпускать. Мужчина наклонился, чуть задевая губами волосы:
— Я мог бы пригласить тебя в ресторан, чтобы мы обсудили…
— Мне нечего с тобой обсуждать, Покровский.
— Ты беременна. Это не считается?
Кто-то услышал слово «беременна» и начинает костерить пассажиров, чтобы уступили беременной место.
— Сидите, мне на следующей остановке уже выходить, — успокоила я женщину, решившую подняться со своего места.
Через пару минут автобус остановился. Мне нужно было выходить. Покровский опять оказался быстрее и проворнее меня. Он вылез первым из маршрутки и без разрешения обхватил меня своими руками, переставляя, словно игрушку или ребёнка на асфальт.
— Убери свои руки! Не цепляйся за меня! — я вывернулась из его объятий и ускорила шаг, пускаясь едва ли не бегом в сторону нужного дома.
Мужчина догнал меня, а потом нагло встал перед дверью подъезда, прислонившись к ней. Он мешал мне войти в подъезд.
— Убежать не получится. Догоню. Найду.
— Это не смешно! Для меня не смешно. Уйди. Пожалуйста! — выкрикнула я, понимая, что день меня вымотал до предела.
— Мне тоже не смешно. Я хочу поговорить и, возможно, что-то исправить. Хоть ты мне и не веришь.
— Нет. Не верю. Сгинь. Займись своей успешной жизнью.
— Может быть, это знак, что пора заняться не только своей жизнью?
Дверь подъезда открылась, толкая мужчину в спину.
— Это знак, что тебе нужно свалить!
Покровскому пришлось отойти, я быстро забежала в подъезд, притягивая дверь до щелчка.
Мужчина остался по ту сторону двери. Я перевела и поднялась по лестнице на нужный этаж.
Катя открыла дверь квартиры и сразу же провела меня в комнату.
— Что с тобой? На тебе лица нет.
— Да, — кивнула. Рухнула безвольным мешком на кровать, сообщив. — Я беременна.
— Чёрт!
— Да. А ещё он меня нашёл.
— Кто? — округлила глаза Катя.
— Папаша нежеланного ребёнка, — выдохнула я, бросая взгляд в сторону окна. — Узнал, где я живу, и припёрся туда. Прицепился, как клещ.
— Зачем?
— Не знаю. Мне плевать. Я к тебе напросилась, потому что дома больше нет сил оставаться. У Витька совсем крыша поехала. Он на меня бросился, как бешеная псина! Я отбивалась от него силой. Покровский этот, из клуба, мне на голову свалился! Если бы не он, не знаю, что со мной бы сделал Витёк!
Я поняла, что мои слова можно расценить, как будто я выгораживаю Покровского или благодарна ему за непрошеное спасение от сводного брата! Но это было не так.
— Витька твоего надо вообще за решётку засадить, — вставила несколько слов подруга и выжидающе посмотрела на меня. — А с этим что? Я не поняла. Зачем он нашёл тебя? Дело же не стали заводить? И тебе денег заплатили…
— Да, — я обняла себя за плечи. — Только по словам Покровского, за него всё брат раскидал, чтобы не было неприятностей. Сам Покровский просто так, рядом прогуливался.
— Только это не объясняет, зачем он к тебе пришёл? — задумалась подруга, пытаясь понять мотивы мужчины.
— Я, видишь ли, похожа на его бывшую невесту. Он перепутал!
— Перепутал? И что ему теперь от тебя надо?
Я вскочила с кровати, бродя по комнате
