Справедливый укор. С острым и горьковатым послевкусием.
Моя злость исчезла за считанные секунды, как воздух из проколотого воздушного шарика. Я разглядывал силуэт девушки, застывшей без движения.
Притягательная и трогательная, изо всех сил держащая оборону против целого продажного мира в моём лице.
— Ты не торгуешь собой, Алёна. Я бы предложил тебе другой вариант, но ты же пошлёшь меня на хуй.
— Я не матерюсь.
— Научилась бы за две секунды, — хлопнул по дивану ладонью. — Садись, Бабочка. Я не планирую обрывать твои крылья. Покажу достойные варианты. Позднее поедем и посмотрим то, что тебе понравится.
26. Алёна
Мы засиделись допоздна. На экране мелькали изображения роскошных квартир с дизайнерскими интерьерами, о которых я раньше и мечтать не могла
Я, кажется, перестала их различать — все, как один, напоминали иллюстрации к красивой, успешной жизни.
Сейчас судьба сделала финт ушами и самым нелепым образом подтолкнула меня в направлении сытого, обеспеченного будущего.
Арсений сидел рядом. Его низкий, приятный голос баюкал. Меня клонило в сон.
Резко очнулась, поняв, что уснула сидя. Устало чиркнула щекой по мужскому плечу.
Ноутбук был отставлен в сторону. Чёрт знает сколько времени я дремала, завалившись на одну сторону, к Арсению.
— Извини. Я давно уснула?
— Нет, — возразил мужчина. — Я заметил, что ты засыпаешь. Убрал ноутбук и успел размечтаться, что ты уснёшь в моих объятиях. Но ты проснулась.
Я даже не стала отбиваться от его флирта. Бесполезно. Пусть флиртует сколько угодно.
Меня это не волновало. Ни капельки. Только улыбка сонно скользнула по губам и пропала.
— Отложим на завтра?
— Да, конечно!
Арсений подскочил так, словно сам не вымотался. Хотя усталость была видна по теням, залёгшими под глазами.
— Чёрт! Уже так поздно. Я тебя задержал дольше положенного.
— Спокойной ночи, Арсений. Тебе бы самому не помешало отдохнуть, — внезапно добавила я и поспешила покинуть кабинет хозяина дома.
— Извини, я тебя замучил, — говорил мужчина, следуя за мной по пятам.
Он следовал на небольшом отдалении. И я либо слишком устала, чтобы пугаться его тени, накрывающей мою, либо начала привыкать к постоянному присутствию Покровского.
— Просто хочу всё оформить, как можно быстрее, — объяснил Арсений, придерживая ладонью дверь моей спальни. — Так ты будешь чувствовать себя увереннее и спокойнее, правда?
— Печёшься о том, чтобы я и помыслить не могла о неисполнении обязательств со своей стороны? — спросила с небольшой язвительной интонацией, выработанной по привычке за несколько дней близости рядом с Покровским.
Арсений нахмурится. Светлые глаза резко потемнели. Он так и не застегнул рубашку — она осталась расстёгнутой наполовину и была измятой.
— Беспокоюсь о тебе. Но ты можешь думать обо мне, как об ублюдке, если тебе так удобнее, — отрывисто произнёс мужчина и резко ушёл.
Почему-то я не сразу зашла в спальню. Стояла у раскрытой двери, борясь изо всех сил с ощущением, что я незаслуженно обидела Покровского.
Это странная мысль и жутко неудобная. Поэтому вместо того, чтобы уснуть, я беспокойно ворочалась в удобной кровати. По меньшей мере, целый час, прежде чем забыться сном.
* * *
На следующий день я проснулась очень поздно. Удивилась тишине и отсутствию звонка будильника. Потом вспомнила, что Покровский отобрал мой телефон.
Отобрал и не вернул.
Пока приводила себя в порядок в душе, в комнате заметно просвежилось — через открытые окна свободным потоком вливался студёный воздух декабря.
Раздался стук в дверь.
— Войдите.
В комнате появилась женщина средних лет. Покровский говорил о ней мимоходом, но я не запомнила имени.
— Меня зовут Ольга Станиславовна, можете звать меня Ольга, — представилась женщина. — Я работаю на Арсения. Занимаюсь ведением домашнего хозяйства.
— Очень приятно. Меня зовут Алёна.
Управляющая обвела комнату взглядом и покачала головой:
— Вам не стоит утруждать себя уборкой, Алёна. Подать завтрак в столовую?
— Арсений уехал?
— Да, Арсений Владимирович уехал раньше обыкновенного. Дал указания не будить вас раньше, чем сами проснётесь.
Я согласно кивнула, завершая уборку постели. Не привыкла, чтобы мне прислуживали. К тому же я сама могла заправить покрывало и разложить подушки.
— Спускайтесь в столовую, Алёна. Через несколько минут подадут ваш завтрак. Арсений Владимирович сказал, что сегодня привезут ваш обновлённый гардероб. Я уже предупредила девушку, Аню, чтобы она занялась этим вопросом. Вы не против?
Обновлённый гардероб? Потом я вспомнила слова мужчины о том, что мне нужно купить не только платье. Я ощутила скорее досаду, чем раздражение. Мне стало неловко от того, что Арсению даже на расстоянии удавалось вывести меня на эмоции.
— Нет. Не против…
Я поняла, что чем усерднее я сторонилась Арсения, тем больше усилий он будет прилагать для сближения.
Через несколько минут я наслаждалась вкусным завтраком и какой-то особенной, спокойно тишиной в доме.
У нас в квартире редко бывало тихо. Даже когда не было Витька — всегда слышно соседей сбоку, сверху или снизу. Звуки и свидетельства чужой жизни.
Но здесь, в доме, так спокойно, что оставалось много простора для мыслей, текущих прихотливым потоком.
Всё-таки хорошо, что Арсений оставил меня одну. Дал немного свободы и, кажется, не ставит никаких дополнительных условий.
Без его подавляющего внимания и обжигающего присутствия я спокойно могла обдумать всё.
Бродила по дому — мне же не запретили и не расставили красных предупреждающих флажков.
Местами я заметила фотографии, по большей части на них был запечатлён Арсений в компании людей, от которых за версту несёт снобизмом и деньгами.
На деловых фотографиях у Арсения совершенно непроницаемое выражение лица. Только голова горделиво приподнята и в глазах застыло осознание собственного превосходства.
Заносчивый, как ни крути…
Но на семейных фотографиях Покровский выглядел иначе — более мягкий и открытый. Рядом с племянниками гордый Арсений держался по-другому и откровенно дурачился. Вспомнила нелепое «дядя Сеня» и рассмеялась вслух.
Оборвала себя — смех прозвучал слишком громко для человека, в одиночестве бродящего по дому.
— Алёна?
