Я схватила стеклянную вазу, стоявшую на столе. Она была полна конфет. Обрушила удар на беззащитный затылок Ивана. Мелкие разноцветные конфеты рассыпались во все стороны, как капли краски. Я успела ударить дважды, прежде чем меня резко оттащили в сторону.
— Проблемная сука! — зашипел знакомый голос Ветлицкого.
В волосы впились его пальцы. Мужчина ударил меня кулаком по рёбрам. От сильной боли перед глазами поплыли чёрные круги. Мгновением позже послышались громкие хлопки. Один за другим.
— Всем лежать! Лицом в пол!
Топот множества ног. Мельтешение костюмов цвета хаки. Ветлицкого смело в сторону. Кожу головы обожгло резкой болью — как будто он выдрал клок волос. Но несмотря на это, я искала глазами Арсения в творящемся хаосе. Он лежал в нескольких метрах от меня. Глаза были закрыты. Я рванула в его сторону. Опустилась на пол, обхватив его лицо ладонями.
— Арс… Арсений. Слышишь меня? Слышишь? — голос прерывался рыданиями.
Я гладила его щёки и скулы, целуя. Лицо Арсения было искажено болью.
— Посмотри на меня. Арсений. Пожалуйста! Не оставляй меня. Ты мне нужен…
Губы были солёными от моих слёз.
— Нужна скорая! — выкрикнула я изо всех сил.
Меня подняли и силой оттащили от Арсения.
— Ему нужна помощь! У него травма позвоночника!
— Разберёмся!.. — коротко бросили мне, оттеснив в сторону.
Силовики скрутили Ивана, Ветлицкого и юриста, уложив их лицами в пол. Отборные маты звенели в ушах.
— Алёна, ты как?
Я обернулась на знакомый голос, едва узнав Богданова. Все мои мысли были рядом с Арсением.
— Он там… Там!
— Тише, девочка, тише! — Богданов отвёл меня в сторону и усадил на диван.
Перед глазами всё расплывалось от слёз.
— Ему нужна помощь!
— Скорая уже здесь! — заявил Богданов.
Мимо нас пробежали медики с носилками. Арсения погрузили на них. Я дёрнулась всем телом в ту же сторону.
— Посиди! — сжал мои руки Богданов. — Ему помогут.
— Да, — обессиленно прошептала я, приникнув головой к твёрдому плечу. — Да…
— Всё будет хорошо, доченька, — крупная ладонь легла на мои волосы, гладя их. — Всё будет хорошо.
Я молчаливо согласилась с ним, отчаянно желая верить в это.
— Едва успели! — выдохнул Богданов. — Пришлось торопиться. Не всё сделано аккуратно, но надеюсь, что доказательств будет достаточно.
Алексей Валентинович предложил мне руку, помогая подняться. Встав, я внезапно накренилась в сторону, охнув от резкой боли. Сложилась пополам.
— Что с тобой?
— Меня ударили, — простонала от боли. Она нахлынула волной и не утихала. — Я беременна…
63. Арсений
Меня вернули в больницу. Алёну тоже положили в клинику для того, чтобы сохранить беременность. Ей нанесли удар, но врачи заверили, что с малышом и его мамой всё будет в полном порядке. Я рвался к ней всем сердцем. Но нужно подождать. Ещё немного — успокаивал я себя. Потом я ни на шаг не отпущу её от себя. Мы много говорили по телефону, но я словно одержимый фантазировал о моменте, когда можно будет обнять любимую.
Пока я лежал в больнице, у меня было много времени обдумать всё произошедшее. Сложность только в том, что некоторых фрагментов памяти не хватало, чтобы сложить цельную картину.
Я вспомнил не всё, но был твёрдо убеждён в том, что моя единственная и любимая не планировала ни сбегать от меня, ни устраивать неприятности. Алёна была вынуждена пойти на этот шаг, чтобы помешать заговорщикам.
Алёну заставили приехать в указанное место, сказав, якобы украли детей, это подтвердил и сам Виктор. Оказывается, никого не воровали, а гниловатого братца Алёны просто попросили изобразить растерянность, заплатив за это рублём.
Я с нетерпением дожидался момента, когда Алёну выпишут из больницы. Гадал, представлял, как это будет, как она отреагирует на меня — ведь многое я ещё не помнил. Наши отношения казались мне хрупкими и почти невозможными.
Для встречи с Алёной я заказал роскошный букет и кучу гелиевых шаров. Но едва мою коляску выгрузили из автомобиля, я понял, что всё-таки опоздал. Не я встречал её у выхода из больницы, но она уже спешила мне навстречу.
— Алёна, осторожнее! — предупредил Богданов, держащийся поодаль. Он принял на себя роль названного отца Алёны.
Кажется, она не слышала его. Её светлые глаза были устремлены только на моё лицо. Для меня в этот момент весь мир перестал существовать. Растворился, словно его никогда и не было. Горло перехватило спазмом.
— Арс!
Алёна обняла меня за шею, мазнув быстрым поцелуем по губам и разревелась, как девчонка.
— Всё хорошо, Алён…
— Больше никогда так не делай! — умоляюще посмотрела на меня. — Не оставляй меня. И не забывай. Прошу…
— Не буду, — севшим голосом ответил я.
Лицо Алёны странно дрожало и расплывалось. Она обхватила ладонями мои скулы, произнесла, глядя мне в глаза:
— Я тебя люблю. Хочу быть с тобой!
— Колючка моя! Я тебя тоже люблю. Всегда буду любить. Веришь?
Я прижал её к себе. Отёр слёзы, Алёна снова расплакалась, но всё-таки шепнула мне в ответ:
— Верю.
Я нашёл её губы своими. Горячо и солёно от наших слёз. Но так желанно и жизненно необходимо...
* * *
Ивана и Ветлицкого задержали. За долгое время Ветлицкий перешёл дорогу многим влиятельным людям. Меня заверили, что он не отвертится и будет осуждён, как и мой брат.
Какая-то часть меня хотела верить в то, что у Ивана просто не было выбора. Но выбор есть всегда. Просто он не всегда устраивает того, кто стоит на стоит на распутье.
Я смог поговорить с братом только после того, как врачи разрешили мне передвигаться. Снова на коляске — и пока только на коляске, категорически запретив вставать. Прыти у меня было не занимать, но иногда лучше притормозить и дождаться удачного момента.
Иван не хотел меня видеть. Но я настоял на встрече. Брат сидел, ссутулившись, и прожигал взглядом стол.
— Зачем ты это сделал?
— Что именно? — усмехнулся Ваня. — Было сделано много чего.
— Всё. Начиная с момента, когда украли Алёну.
— Нет, — покачал головой брат. — Всё началось раньше. Тебе же показывали протокол допроса?
— Показывали. Но я хочу услышать это от тебя! — с нажимом произнёс я.
— Перечитай. Там всё написано, — отозвался Ваня и крикнул в сторону. — Начальник… Эй, начальник, верни меня в камеру!
