Джохара окончательно потеряла дар речи. С одной стороны, будто тяжелый камень вдруг упал с ее души. Но вместо него вдруг появилось колющее разочарование.
— Я тебя успокоил? — услышала она голос Азима, полный нескрываемого сарказма. — Можешь быть уверена, к тому моменту ты сама будешь этого желать.
Столь дерзкое заявление прозвучало как угроза и успокоение. Сердце Джохары пропустило пару ударов, щеки зарделись румянцем.
— Тогда зачем ждать? — спросила она и чуть не упала в обморок от своего вопроса.
Слова будто сами сорвались с ее губ, не спрашивая разум.
Азим поднял одну бровь и чуть склонил голову набок.
— Наш народ должен видеть доказательство твоей девственности. В противном случае позор нам обоим.
— Неужели ты серьезно? — заморгала глазами Джохара. — Это звучит так… архаично.
Азим лишь пожал плечами:
— Серьезнее некуда. — Он кивнул в направлении выхода на террасу. — Кстати, ужинать мы будем там.
— Хорошо, — вновь машинально ответила Джохара.
В действительности ее радовало наличие нескольких дней в запасе. Будет время подготовиться, набраться уверенности. Поговорить с ним, в конце концов.
— «Поговорить»? — переспросил Азим удивленно. Но еще сильней удивилась Джохара. Неужели она сказала это вслух? И какую именно из своих мыслей она озвучила? — О чем ты хочешь поговорить?
— О нас, — ответила Джохара с наигранной уверенностью. Должна же она ответить хоть что-то. — Теперь, когда мы женаты, нам нужно узнать друг друга получше. — Азим посмотрел на нее взглядом усталого родителя. Она вспомнила, что уже много раз говорила ему эти слова, и он явно дал ей понять, что не желает узнавать ее лучше. — Ладно, забудь, — проговорила в сторону Джохара, чувствуя себя полнейшей идиоткой.
С этими словами она переступила порог террасы. Прохладный бриз и головокружительный вид окружающих гор как будто привели ее в чувство. Джохаре на секунду показалось, что даже настроение ее улучшилось. Вот только отчего? Как, черт возьми, ей вести себя в этом браке?
— О чем конкретно ты хочешь поговорить? — раздался сзади голос Азима.
Поставив две тарелки на небольшой чугунный столик, он всмотрелся в горизонт. Его профиль напомнил Джохаре какого-то римского консула или императора. Аристократический нос, волевой подбородок, более чем уверенный взгляд. Лишь шрам на щеке слегка портил совершенство картины. Конечно, Джохара хотела знать, откуда у него этот шрам. Но она никогда об этом не спросит.
— Признаться, я не привык к разговорам, — продолжил Азим, всматриваясь в горизонт.
— Почему?
Он пожал широкими плечами и как будто напрягся.
— В моем детстве это не поощрялось. А потом…
Азим вдруг остановился, словно следующие его слова были бы лишними. У Джохары неприятно кольнуло в животе. Она не хотела провоцировать его агрессию, но ей было любопытно. В конце концов, теперь этот мужчина — ее муж.
— Ты имеешь в виду, что потом тебя похитили? — осторожно спросила она. Ответом ей стал чуть заметный кивок. — Но ты говорил, что почти ничего не помнишь.
— Я не помню само похищение, — холодно проговорил Азим, не отводя глаз от гор. — Помню только, как проснулся в итальянской больнице. Врачи констатировали амнезию.
— Это ужасно, — только и смогла ответить Джохара. Даже в страшном сне она не могла представить такую участь. В момент похищения ему было всего четырнадцать лет. — Но ведь ты был совсем юным мальчиком. Кто заботился о тебе, когда ты очнулся?
Грустная полуулыбка скользнула по лицу Азима, слегка изогнув его шрам.
— Никто.
Господи, зачем люди вообще говорят о себе? Разве это не пытка — ворошить свое прошлое? Воспоминания — сродни оголенным нервам, выставленным на бой палками и плетьми. Он не был готов делиться своим прошлым с Джохарой. Как не был готов к отношениям с ней. Все, что она о нем знает, может обернуться против него. Не зря говорят, что знание — сила.
Но лишь в паре предложений он сказал ей так много.
Теперь она будет жалеть его. Азим знал, что это такое. Его уже жалели и раньше. Самое ужасное, что тогда он это заслужил. А сейчас? Зачем он вообще заговорил с ней об этом?
— Ну а ты? — спросил Азим, меняя тему. — Как тебе жизнь во Франции?
Задавая свой вопрос, он машинально представлял себе веселье, коктейли у бассейна и бесконечные вечеринки. Да, Джохара девственница, но это не значит, что душа ее такой уж чистый лист.
— Я жила очень спокойно, — ответила Джохара. — Помогала маме, ухаживала за садом. — Она пожала плечами и улыбнулась. — Ничего особенного.
— А как же вечеринки и все такое?
— Ничего такого не было. Маме часто бывало плохо, поэтому я всегда была рядом. Если я куда-то и выбиралась, то только в соседнюю деревню к репетитору.
Совсем другой представлял себе Азим жизнь Джохары.
— А друзья?
— Друзей как таковых у меня нет, — вновь пожала плечами Джохара. — Разве что прислуга. Повар Люцилла и ее муж Томас. Я очень по ним скучаю.
— И это та жизнь, за которую ты так держишься? — Азим видел, что при этом вопросе Джохара слегка прищурилась. Но все же не мог не продолжить. — Ты сбежала от меня к больной матери, саду и поварихе?
Джохара гордо вздернула подбородок. Ее тонкие плечи расправились.
— Я сбежала к свободе.
— Свободы нет даже у меня.
Джохара нахмурилась:
— Что ты имеешь в виду?
— Моя судьба быть новым султаном, хочу я этого или нет.
— Но ведь выбор есть всегда.
Видимо, она не понимает, о чем речь. Султанат для него — не блажь, не простая необходимость. Это то, что он заслужил своей бесконечной мукой. Иногда ему казалось, что это единственный способ спасти свою душу.
Если от нее хоть что-то осталось.
— У тебя тоже был выбор, — ответил Азим. — Ты сама сказала брачные клятвы. Если тебе была так дорога твоя свобода, на росписи ты могла ответить «нет».
Джохара покраснела и отвернулась в сторону. А Азим не знал, зачем гнет эту линию. Вместо того чтоб помочь Джохаре расслабиться, он то и дело давил на нее.
Джохара стояла отвернувшись.
— Это было бы нечестно, — спокойно проговорила она. — И бессмысленно. У меня тоже есть обязательства, к которым меня готовили с детства. Я уже пыталась сбежать, и ты знаешь, что из этого вышло. Теперь я просто выбрала меньшее из зол.
— «Меньшее из зол»? — переспросил Азим. — Думаешь, мне приятно это слышать?
— Не знаю. Я просто ответила на твой вопрос. — Джохара глубоко вздохнула и повернулась к нему. Ее серебристые глаза горели смелостью и решительностью. — Но теперь мы женаты, и я хочу жить с тобой в мире. Знать тебя и быть тебе хотя бы… подругой.
